Гном Гномыч и Изюмка - [5]

– Ох, дядя Грач, – захныкал Изюмка. – Пожалуйста, не подавайте жалобу на бельчат!

– И он же еще бер-ррет их под защиту! – возмутился старый Грач. – Этих прррохвостов, этих озорррников!

– Верно, Изюмка, зря ты суешь свой пятачок во все, о чем даже понятия не имеешь, – сделал поросенку замечание Гномыч.

– Имею! Об этом я имею понятие, Гномыч! Точно знаю, что это не бельчата швырялись репейником в дядю Грача! – заплакал Изюмка.

Грач от удивления даже клюв разинул:

– Не бельчата? Кто же тогда?

– Кто-то еще, – пропищал Изюмка едва слышно, словно мышонок.

Старый Грач даже не разобрал его слов.

– Кто, кто? – с любопытством наклонился он к Изюмке. Но Гномыч, который и слышал лучше, а главное, лучше знал Изюмку, поспешил вмешаться:

– Ладно, сосед Грач, я уже догадываюсь, чьи это проделки! И я сам поговорю с ним как подобает. Чтобы он впредь знал, как швыряться в тебя репейником!

Тут уж и старый Грач понял, что к чему. Посмотрел строго на Изюмку, слегка шлепнул его по спине крылом и вылетел за дверь.

А в тыквенном домике наступила мертвая тишина. Такая мертвая, что Изюмка даже хрюкнуть не смел. И только смотрел, весь похолодев, на Гномыча. А тот щелкнул его как следует по макушке и строго-престрого сказал:

– Если я еще хоть раз услышу про тебя такое, гулять больше не пойдешь. Ни с Кишмишкой, ни с кем вообще!

Изюмка совсем понурил голову. И вдруг чувствует, что Гномыч гладит его по затылку. Изюмка поднял изумленно глаза и видит, что Гном Гномыч улыбается. Изюмка не знал, что и подумать. Но Гномыч объяснил ему:

– Щелчок ты от меня за репейник получил. А погладил я тебя потому, что ты сам признал свою вину.

ГНОМЫЧЕВЫ КРЫЛЫШКИ

В холодные дни Изюмка больше всего любил свой подпечек. Там и тепло и дремать приятно. И бездельничать. Постепенно Изюмка так обленился, что и вылезать из подпечка не желал.

– Подай мне сюда обед, Гномыч! – захрюкал он, почуяв, как вкусно пахнет тушеной капустой.

– Еще что? – возмутился Гном Гномыч. – Уж и обед ему подавай в подпечек!

– Боишься, как бы я так не отъелся, что и наружу не вылезу? – спросил Изюмка.

– Вполне возможно. Но не в этом дело. Боюсь другого. Вдруг ты двигаться разучишься совсем. Придется мне тебя на себе таскать. Забудешь, что у тебя и ноги-то есть.

Изюмка расхохотался. Однако после обеда у него пропало настроение смеяться. Гномыч открыл дверь во двор и сказал:

– А ну иди погуляй. Тебе полезно.

– Там же холодно! – захныкал Изюмка, уже привыкший к теплу.

– А ты побегай, попрыгай – вот и согреешься! – ответил Гномыч и тут же захлопнул за ним дверь.

Изюмка остался снаружи. Потоптался на крыльце – замерз, волей-неволей пришлось бегать. Обежал все кротовые холмики. А когда выбрался на проселок, уже больше не мерз. На развилке дороги повстречал он мышку Кишмишку, и они пошли вместе, весело болтая.

– Мне на холоде всегда так есть хочется, – признался Изюмка. – А тебе – нет?

– Мне тоже, – подтвердила Кишмишка. – Но как я помню, ты и в тепле тоже всегда больше меня ел.

Так за разговорами они очутились возле какой-то замерзшей лужи. Лужа была покрыта молодым ледком, потому что старый, толстый лед вырубили крысы и снесли к себе в погреба. Чтобы летом делать мороженое. Теперь на луже ледок был новенький и гладкий как зеркало.

– Я покатаюсь немножко, – сказала Кишмишка. – Но ты смотри, на лед не заходи: он тонкий, такого толстого поросенка не выдержит.

– Кто это – толстый поросенок? – удивленно переспросил Изюмка.

– Ты! – крикнула Кишмишка и пробежалась по тонкому ледку – аж до противоположного берега. Бежит, попискивает по-своему, по-мышиному.

– Ты что же, думаешь, я побоюсь на лед выйти? – крикнул ей Изюмка, когда Кишмишка повернула назад.

– Побоишься, – сказала мышка. – Под таким толстячком он обязательно проломится.

– А вот и не проломится! – упрямо закричал Изюмка и шагнул вперед.

Кишмишка удивленно посмотрела на него.

– Такой ты смелый? – говорили ее глазки-бусинки.

– Такой! – ответил Изюмка и покатился на острых копытцах по тонкому льду.

Сначала было слышно только, как ледок слегка потрескивает. Но когда Изюмка выкатился на середину лужи, лед вдруг сразу прогнулся и рухнул под поросенком. Изюмка по самую грудь очутился в воде, а Кишмишка во всю мочь принялась звать на помощь.

Изюмка же только хрюкал и, обламывая лед, сам стал выбираться на берег. Тут, услышав крики, прибежал и Гномыч. А Кишмишка поспешила сообщить ему:

– Изюмка под лед провалился!

Разумеется, Гномыч теперь и сам видел, что произошло. Схватил он в охапку промокшего до нитки поросенка и быстро-быстро побежал с ним домой. А Кишмишка – за ними следом.

И всю дорогу приговаривала:

– Гномушка, миленький, не ругайте его, пожалуйста. Он такой смелый. Я бы никогда не подумала, что он решится на лед выйти.

Дома Гномыч уложил Изюмку в постель, вскипятил ему чаю. А Кишмишка побежала домой рассказывать своей родне, какой смелый поросенок Изюмка.

Тем временем Изюмка сидел на кровати и попивал чай с медом. Гномыч подложил в печку побольше дров, сел на край Изюмкиной кровати и спрашивает:

– Ну так как же все это случилось?

– Как, как! Кишмишка говорит: тебе, мол, слабб на лед выйти. Тебя, говорит, такого большого поросенка, ни один лед не выдержит!