Гнев - [15]

– Нет, не думаю, – ответил Зорн.

Она вдруг потеряла к нему интерес, как будто его тут и не было, и обратилась к Еве:

– Вам, может, верхний уровень на этот раз? Или нижний, как обычно, милочка?

– Нижний, пожалуйста, – вежливо улыбнулась Ева.

Толстуха набрала что-то, потыкав в пожелтевшие кнопки клавиатуры. Компьютер зашумел.

– За обстановку по вашему вкусу – доплата двадцать процентов. Берете?

– Да.

Ева кивнула и надела на голову широкий обруч сканера. Такие старые уже и не встречались Зорну. Он с сомнением посмотрел на сканер: интересно, что́ она выберет.

– Вы есть в нашей программе лояльности, поэтому ждать номер после сканирования не нужно: он готов.

Дама нежно улыбнулась Еве. На панели зажглась лампочка, и Ева сняла с головы обруч.

«Престарелая Мерлин Монро», – назвал администраторшу про себя Зорн. Тем временем звезда повернулась к ним спиной и стала смотреть на пустые крючки с номерами, висящие на стене. Некоторое время спустя покачала головой, сказала себе под нос: «Божье наказание», и принялась рыться в ящиках стола. После долгого громыхания, из его недр она выловила что-то, что оказалось железными ключами. Настоящими ключами с брелоком, на котором был написан номер комнаты. Выложив их на стойку перед Зорном и Евой, она повернулась и отправилась в сторону буфета, в глубине которого Зорн различил многочисленные бутылки с мерцающими этикетками.

– Не забудьте свечи, дальше по коридору темно, электричество отключают временами за неуплату, – бросила она им, сделав неопределенный жест.

– Серьезно? – Зорн с недоумением смотрел на ключи в руке. – Я думал, в Европе такого уже не найдешь.

– Пошли. – Ева потянула его за рукав. – По крайней мере, это приятнее, чем кусок пластика.

Они прошли через темный вестибюль. В неверном свете свечей тени тревожно разбегались по углам, под диваны, стоящие как попало, мелькнул огромный камин, и они вышли к лифту.

Лифт был настоящей рухлядью. Чтобы войти, нужно было самим открыть кованые двери, а затем еще одни внутренние, деревянные. Нажимая кнопку, Зорн, стоящий с тяжелым подсвечником в руках, не был уверен, что сейчас вообще что-то произойдет, но машина вдруг ожила и со скрипом начала движение. Весь путь на минус третий этаж лифт дрожал, тросы издавали скрежет, а электрический свет судорожно мигал. Вокруг лампы, за железной сеткой, вился непонятно откуда взявшийся огромный мотылек. Второй такой же, засохший, валялся на полу.

– Да, – Ева кивнула своему отражению в треснутом зеркале лифта, – есть в этом мире места, которые не меняются.

– Мы спускаемся в ад? – спросил Зорн, притворно закатывая глаза.

– Мой ад везде, и я навеки в нем: это давным-давно объяснил еще Мефистофель. Ад – это самое надежное место, чтобы спрятаться. Никто не хочет спускаться туда вслед за тобой.

– Если только те, кто за нами охотится, – люди, а не черти, – проворчал Зорн.

Стены в коридоре были обшиты снизу темным деревом, а дальше, до потолка, красным шелком, потертым и несвежим. Кое-где к стене были прикручены вазоны с выцветшими пластиковыми тюльпанами.

– Брендинг, – пожала Ева плечами в ответ на его молчаливое недоумение.

Она привычным движением отперла дверь, щелкнул затвор и они вошли. Вниз в комнату вела еще пара ступеней. В глубине горел свет.

В целом здесь было лучше, чем Зорн представлял себе, пока они шли. Ева выбрала интерьер из старых европейских домов. В центре комнаты стояла огромная кровать с балдахином, тяжелые бархатные драпировки с золотыми кистями вверху держались на головах котов, которые с открытыми пастями пялились в потолок. Деревянный пол из темного гладкого дуба с широкими половицами вел до самой ванной, куда скрылась Ева почти сразу, как они вошли. Единственное окно было плотно задернуто шторой. Оно было глухим, как и следовало ожидать: подняв тяжелый занавес, Зорн посветил подсвечником в полумрак и, обнаружив кирпичную кладку, задернул штору.

Поставил свечу на пол у кровати, лег, не раздеваясь, и уставился в потолок. Над кроватью висел круглый плафон, украшенный по кругу лепниной. В хитросплетениях орнамента Зорн постепенно разглядел тело змеи, свернутое в кольца. Ее голова с хищной раскрытой пастью нацелилась на невидимого в полумраке противника. Зорн взял подсвечник. При свете он увидел, что вслед за змеей летела птица, похожая на петуха, а за ней следовал разъяренный кабан. Было не вполне ясно, преследовали ли они друг друга, но все трое бежали по кругу.

Когда Ева вышла из ванной в сером гостиничном халате и села на кровать с другой стороны, он предложил:

– Расскажи мне о себе, Ева.

– О себе? – повторила она с сомнением, продолжая расчесывать волосы. – Я сама себе боюсь о себе рассказывать.

Зорн промолчал.

– Ну хорошо. Вот сегодня мой день рождения. Начался сорок минут назад.

– Поздравляю, – сказал Зорн, и в воздухе повисла неловкость.

– Да, звучит как бы не к месту, – согласилась Ева.

– У тебя есть семья? Родители?

– Родителей я не помню. И вот такой у меня день рождения – как вся моя жизнь. Когда я в свое тридцатилетие сижу в нелегальном отеле на кровати с человеком, которого едва знаю, с портфелем, в котором лежит что-то, что может нас обоих убить. Разве это не круто? – расхохоталась она через мгновенье.