Гнев. История одной жизни. Книга вторая - [2]
Кто такой Мохаммед-Таги-хан? Это был патриот своей страны, прогрессивно настроенный военный человек. Но Мохаммед-Таги-хан не был последовательным революционером.
Он проводил реорганизацию жандармского управления, разрешил зачислять добровольцев в ее состав, установил контроль над гражданской администрацией на местах, чинившей беззакония, заключал в тюрьму казнокрадов и взяточников... И это привело к ухудшению его отношений с генерал-губернатором Хорасана, реакционным Кавам-эс-Салтане, что и было использовано Сеид-Зия-Эд-дином. В апреле 1921 года Кавам-эс-Салтане был арестован и под конвоем отправлен в Тегеран. «Через несколько дней нашему эскадрону «Молния»,— пишет Гулам-заде в своей книге,— было поручено конвоировать арестованного губернатора из Мешхеда в Тегеран. Таков был приказ Таги-хана». После его ареста все военные силы Хорасана (полиция, жандармерия, ополчение) перешли в распоряжение Мохаммед-Таги-хана. Жандармерия, пополненная выходцами из местной бедноты, не выступала против крестьян, что привело к повышению авторитета Мохаммед-Таги-хана в массах. Ослабление власти феодалов на местах вызвало усиление крестьянского движения, выражавшегося в отказе уплаты налогов и других поборов и повинностей помещикам, в захвате их земель, воды. В столице Ирана между тем происходили события, которые относились прямо к Хорасану. Крах кабинета Сеид-Зия-Эд-дина, который бежал к своим английским друзьям в Багдад, привел к власти того же Кавам-эс-Салтане, сидевшего до этого в тюрьме. Последний, проводя проанглийскую политику своего предшественника, но в более завуалированной форме, освободил всех арестованных при прежнем правительстве лиц. Он замышлял устранить и Мохаммед-Таги-хана. Вызванный в связи с этим в Тегеран, Мохаммед-Таги-хан не подчинился центру и продолжал укреплять свои силы. Длительная борьба Кавам-эс-Салтане с ним привела в середине 1921 года к открытому неповиновению Таги-хана центральному правительству.
Опираясь на националистически настроенные прогрессивные силы Хорасана, Мохаммед-Таги-хан созвал совет в доме губернаторства. Члены совета по телеграфу потребовали от Тегерана утвердить Мохаммед-Таги-хана правителем Хорасана. Одновременно в Мешхеде распространялись плакаты, листовки и письма с гневным протестом населения против политики правительства. Выпускаемые воззвания приветствовали военные силы провинции, возглавляемые Мохаммед-Таги-ханом; в них высказывались требования об автономии края, о созыве национального собрания, свободе слова и гарантии неприкосновенности личности и т. д. Высказывались также требования об установлении демократического правительства в центре, которое должно восстановить конституцию, наказать изменников, улучшить образование в стране, изгнать иностранных инструкторов из армии.
Несколько слов о демократической партии. В ходе этих революционных событий ее влияние в Хорасане было незначительным, так как некоторые лидеры ее скомпрометировали себя в конце первой мировой войны различного рода неблаговидными поступками. Однако во время восстания 1921 года ряд ее членов принимал активное участие в национально-освободительном движении: выпускали листовки, выступали в газетах со статьями, в которых разоблачали темные махинации правительства.
Следует подчеркнуть, что большое влияние на сплочение революционных рядов оказала коммунистическая партия Ирана, активно поддержавшая восстание в Хорасане. Ее руководители Сеид Мехти, Аликберхан и другие еще в начале сентября 1920 года в Мешхеде создали национальный комитет Хорасана под названием «Меллиюн». Комитет старался объединить революционные слои провинции, организуя митинги, выпуская воззвания и т. д.
В числе мероприятий Кавам-эс-Салтане по борьбе с восставшими следует отметить назначение в июле 1921 года правителем Хорасана бахтиарского хана Неджефкули Самсама, который должен был уничтожить Таги-хана при удобном случае. Второе мероприятие Кавам-эс-Салтане — это отправка из Тегерана для переговоров Гульруба. Но переговоры его с Мохаммед-Таги-ханом не дали результата.
После этого враждующие стороны начали подготовку к решительной схватке. Но ее долго не было. Почему? Для правительства было рискованно начинать открытую борьбу против 8— 10-тысячной хорошо вооруженной жандармерии Таги-хана. Поэтому Кавам-эс-Салтане попытался организовать среди офицеров Хорасана заговор против Таги-хана и убить его... Но и это провалилось. Тогда в тегеранской печати была начата клеветническая кампания против восставших: их обвиняли в том, что они якобы получают оружие от англичан, а сам Таги-хан продался иностранцам. Клевета подействовала, ряды восставших постепенно начали редеть. Одновременно Кавам-эс-Салтане приступил к организации реакционных сил — феодалов, духовенства... Один из них — Шоджа-ол-Мольк с ополчением — был разгромлен восставшими. Это привело к активизации реакционных сил, их противодействия Таги-хану. Опираясь на этих реакционеров, используя поддержку англичан и разного рода интриги, подкупы, Кавам-эс-Салтане добился ослабления сил восставших. Так, один из руководителей повстанцев в октябре 1921 года сдал противнику город Кучан, где было сконцентрировано большинство боеприпасов восставших. В бою же под Кучаном, в местечке Джафар-Абад части Таги-хана потерпели поражение, а сам он погиб.
…Горы молчат. Все затаилось: скалы, низкорослые кусты, деревья, птицы… Кажется, сама природа напряглась в ожида-нии смертельного поединка. Укрывшиеся в ущелье шахские сарбазы подкарауливали восставших курдских смельчаков. И вот они встретились, — орлы войска Ходоу-сердара и наемные убийцы. Бой упорный. Сарбазы оседлали скалы, обстреливают сверху. Курды стремятся на прорыв, сметают головной заслон врага. У них одна дорога — только вперед…Это один из центральных и наиболее драматических эпизодов книги Гусейнкули Гулам-заде «Гнев» — книги о восстании иранских курдов в Хорасане в 1917—20 гг.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.