Гнев. История одной жизни. Книга первая - [88]

Аббас первым спустился с пригорка и двинулся ползком к мосту. Метрах в двадцати от него остановился, подождал нас. Когда мы приблизились, Аббас приподнялся и взмахнул рукой, привлекая внимание часового. Тот заметил его, ответил такой же отмашкой.

Начиналось.

Я приблизился к солдату.

— Здравствуй, друг. Пришли… — сказал я, почему-то не очень доверяя индусу. Казалось, что сейчас он заорет «караул» и кинется бежать. Однако он только улыбнулся:

— Лучше всего будет, если вы меня свяжете, чтобы не было никаких подозрений. Он снял с себя ремень и протянул мне. Потом встал ко мне спиной, и я связал ему руки.

— Спасибо, друг, — сказал я. — Мы никогда не забудем того, что сделали для нас индусы.

— Подожди, Гусо, — оттолкнул меня Аббас от индуса. Он достал носовой платок и, скомкав его, сунул в рог педжнабцу. Тот недовольно замычал и закрутил головой. Аббас тихонько засмеялся: — Ничего, друг, терпи… Иначе они тебя обвинят, почему не позвал на помощь.

Но и на этом не успокоился Аббас. Часового он привязал к перилам моста, чтобы потом не подумали: не захотел бежать в караульное помещение за подмогой.

То же самое мы проделали и с другими часовыми.

Теперь, когда никто не мешал, мы стали щипцами перекусывать нижний ряд проволоки. Вскоре образовался лаз, через который можно было свободно пройти, пригнувшись.

Прежде чем лезть за колючую изгородь, я еще раз проверил: все ли готово к побегу? Шохаб и Рамо держали лошадей около пролома, наблюдали за двором. Там в полумраке иногда проходили люди из караулки в казарму и обратно. Аббас и я полезли за изгородь, к конюшне…

Подползли к двери. Остановились. Аббас остался снаружи, а я приотворил дверь. Сняв засов, я проник внутрь помещения солдатской тюрьмы. В ноздри ударило спертым запахом гнили. Я двинулся наощупь, позвал негромко:

— Ахмед!..

— Кто там? — донесся чей-то голос. Я разглядел кучу лежащих тел.

— Где Ахмед? — спросил я.

— Это ты, Гусо? Как ты сюда попал? — послышался недоверчивый голос Ахмеда.

— Быстрей, потом все узнаешь. Все — за мной.

По одному и по два заключенные побежали к дыре в проволочном заграждении. Только успел вылезти последний, как по двору забегали. Топот сапог и крики огласили ночную тишину. Мы кинулись с Аббасом к дыре, потом к забору, к лошадям. Вскакивая в седла, слышали, как зазвенело чугунное било, возвещая тревогу. Грянули выстрелы. В беспорядке, мешая друг другу, мы проскочили мост, выехали на пустырь. Тут я увидел, что Шохаб держится правой рукой за левое плечо, стонет.

— Ранило, Шохаб? — спросил я. — Давай перевяжем. Эй, Аббас, погоди!

— Да брось ты, чудак! — обозлено прикрикнул Шохаб. — Хочешь, чтобы всех поймали. Скачи быстрей! — И он первым погнал коня по пустырю в сторону гор. За ним кинулись остальные.

— Перевяжем, Шохаб! — крикнул я, догнав его.

— Отстань, Гусо! Ничего страшного.

— Ну, смотри…

Где-то далеко позади гремят выстрелы. Там паника. Пока англичане опомнятся и поймут, что произошло, мы будем далеко. Надо только гнать коней без остановки. Погоня неминуема. А у англичан кони куда резвее наших. Я скачу на каком-то старом мерине и думаю, кто же сел на моего «Ыкбала». А, может, не взяли его?

Темнота начинает рассеиваться. Вдали проступают контуры гор. Над ними ярко вспыхивают звезды, похожие на догорающие угольки на ветру. У подножья — равнина. Она изрезана естественными впадинами и пригорками. Еще ближе к горам начинают попадаться овраги. Приходится ехать осторожно, уздечка все время натянута. Я держусь около Шохаба, боюсь, как бы ему не было хуже. К нам присоединяются Ахмед и Аббас. Шохаб в середине. В случае чего, всегда успеем протянуть к нему руку. Аббас недовольно ворчит:

— Где-то здесь должен быть шалаш пастуха. Куда он делся? Мы приезжали сюда за овцами к пастуху. Я запомнил…

Начинаю и я ворчать:

— Когда же появится твой шалаш?

— А-а!.. Шалаша, Гусо, не будет. Мы стороной проехали, — почему-то радостно отвечает Аббас. — Сейчас покажется домик Жано-мергена.

Копыта лошадей дробно ударили по каменистой тропе. Начался подъем. Мы перевалили через небольшой холм и сразу же оказались в узком ущелье. Под ногами лошадей зашуршала трава. Я посмотрел вверх. Над нами слева и справа нависали гигантские скалы. В горах становилось светло, небо из черного превратилось в бледно-голубое, и мне показалось, будто мы находимся на дне глубокого колодца. Неожиданно Аббас остановил коня, запрокинул голову. Я поглядел в сторону, куда смотрит он, и увидел между двух скал на полянке небольшой домик. Аббас заложил пальцы в рот, пронзительно свистнул. Из домика вышел пожилой человек, высокого роста, в изодранном чекмене, в островерхой папахе и чарыках. Увидев нас, он произнес неприветливо:

— Ну, поднимайтесь. Тропа перед вами. Если одолела усталость, можете отдохнуть у меня.

Мы направили лошадей к домику. А когда спешились, Аббас весело сказал:

— Здравствуй, дядя Жано. Познакомься с моими друзьями!

Взгляд у Жано-мергена был недружелюбным. Ои исподлобья по несколько раз осмотрел каждого, затем остановил свой выпытывающий взгляд на Аббасе.

— Давно не видно тебя, орел. Я думал, что ты давно болтаешься в петле или пулю проглотил…