Гнев Гефеста - [30]

Ого! Сама пожаловала. Вот это история. Что ее заставило? Уж не жаловаться ли пришла на Козловскую? Что ж, пусть заходит. Те слова, которые он приготовил Измайлову, достанутся ей. Он не Батуров, сентиментальничать не станет и чарам не поддастся.

— Пусть войдет, — разрешил он и сел на свое место в кресло.

Она вошла совсем не похожая на ту, которую нарисовало воображение: не холодная, расчетливая, с тонкими, хитрыми губами, а довольно милая, степенная, вызывающая расположение: ее большие синие глаза будто излучали чистоту и тепло, в уголках небольшого рта таилась едва заметная улыбка. Одета не броско, но со вкусом: из-под спортивной бежевой курточки, распахнутой наполовину, видна белоснежная, с кружевной отделкой кофточка. На голове — маленькая, тоже бежевая, шляпка. Через плечо ремешок к бежевой кожаной сумочке. Руки интеллигентные, с длинными тонкими пальцами.

— Здравствуйте, — поздоровалась она приятным голосом, в один миг обезоружившим его: накал злости исчез, и он, не желая того, ответил довольно приветливо:

— Здравствуйте. — Хотел было уже предложить ей сесть, но вовремя взял себя в руки: это по его юношеской теории выходило, кто красив, тот и порядочен, а в жизни… И он спросил холодно, решив поначалу выпытать у нее, с чем она пожаловала: — Чем могу быть полезен?

Она, кажется, не заметила его холодности, представилась:

— Я — Таримова. Вам Батуров говорил обо мне.

Она и не догадывалась, что Веденину известно о ней намного больше, чем она предполагала, потому и держалась так величественно и гордо. Обида за Андрея снова обожгла его, и он сказал, не скрывая сарказма:

— Кто нынче не знает Таримову. Вы становитесь самой популярной женщиной в нашем гарнизоне.

Лицо ее вспыхнуло, глаза заблестели то ли от обиды, то ли от негодования — он не успел рассмотреть, она прикрыла их своими длинными, как крылья бабочки, ресницами. Губы дрогнули — ага, он угодил в самое больное место, — но тут же искривились в иронической усмешке.

— Не без помощи ваших верноподданных, — ответила она на удар ударом. — Они, оказывается, умеют не только изобретать, а и сочинять.

— И то и другое, я уверен, они делают на благо общества, — парировал он.

— Вы уверены потому, что цените в своих подчиненных только деловые качества: превосходный инженер, чудесный врач. А человек? Неужели и вы считаете, что будущее за деловыми, практичными людьми?

— А кто так считает?

— К сожалению, таких ныне немало.

— И какое же качество покорило вас в Измайлове? — не упустил он повода подпустить шпильку.

— О-о, Измайлов — это тип, — усмехнулась она. — Не могу судить о его таланте как врача, а вот что он яркий представитель практичного человека — это точно.

— Это после того, как он сделал вам дорогой подарок?

— Предложил, — поправила Таримова. — Да, после этого я окончательно убедилась, чего он стоит.

— Значит, вы и ранее кое-что знали о нем?

— Слышала.

— И несмотря на это, решили к нему пойти?

— Обожаю интересных, нестандартных людей. И мне хотелось получше узнать современного скупого рыцаря.

— Опасный эксперимент.

— Эксперименты, насколько мне известно, все опасны. Вы рискуете больше со своими катапультами, однако идете на них.

— Я иду на риск во имя безопасности людей, а вы?

— Я тоже, — утвердительно кивнула она и добавила: — Правда, в меньшей степени, в морально-этическом плане. Но, думаю, это не менее важно. — Она раскрыла сумочку и достала оттуда сложенный лист бумаги. Развернула его и протянула Веденину.

Он взял. В глаза бросился штамп в левом углу: «Редакция журнала „Советский воин“». На машинке было отпечатано: «Начальнику летно-испытательного центра. Корреспонденту журнала товарищ Таримовой В. В. поручено написать ряд очерков и статей об изобретателях и испытателях современных средств спасения. Прошу Вашего разрешения допустить ее во вверенное вам учреждение для ознакомления с техникой, а также оказать помощь в сборе необходимого материала. Главный редактор…» Подпись и печать.

Мандат удивил Веденина не меньше, чем визит Таримовой.

— А Батуров? — спросил он, чувствуя, как новая волна обиды за испытателя захлестывает его: Андрей влюбился как мальчишка, а ее интересует совсем другое…

— Батуров — мой товарищ, — ответила она без всякого смущения. — Стану ли я его женой, покажет время.

— Он знает об этом?

— Разумеется. Его учеба — это наш испытательный срок.

— Андрей ревнив, — напомнил Веденин. — И ему будет очень неприятно…

Таримова покачала головой.

— Андрей знает меня. К тому же я обо всем ему пишу.

— И об Измайлове?

— Конечно. Он от души посмеется, когда узнает о новом приключении своего бывшего стража здоровья.

Веденин поверил ей, и неприязнь его притухла. И все-таки иметь дело ему с ней не хотелось. Почему, он и сам не знал. И он сказал:

— Вы обратились не по адресу. Письмо — начальнику центра. Я — всего лишь главный инженер службы спасения.

— Андрей советовал по всем вопросам обращаться к вам. Он о вас много рассказывал.

— Чем же я могу вам помочь?

— Вы можете разрешить мне присутствовать на испытаниях?

— Об этом и речи быть не может. На полигон мы не всегда военных корреспондентов берем.

— Очень жаль. Тогда разрешите хотя бы на тренировках поприсутствовать. Я в глаза не видела ни катапульту, ни современный парашют.