Гнёт. Книга вторая. В битве великой - [91]

В месяц поста — уразы — мусульманин не смеет в течение дня принять глотка воды, съесть куска хлеба. Лишь с заходом солнца варится пища и можно утолить голод и жажду. Обычно люди собираются в чайханах и там за едой и чаепитием проводят ночь. С восходом солнца возвращаются к своим делам и продолжают пост.

В Шейхантауре настоятель мечети на время уразы сдаёт землю на аршины. Предприимчивые торговцы строят лёгкие прилавки и легко сбывают свой товар. Ураза не только пост, но и развлечение — "тамаша". Ночью звучат сурнаи, звенят дутары, грохочет дойра. Выступают певцы и канатоходцы. Пока светят звёзды, идёт веселье.

Русские тоже с удовольствием посещают эти вечерние базары. Приходят сюда семьями, покупают детям любимые ими лепёшки и мишалду.

В чайхане возле массивного здания медресе расположились несколько человек. Перед каждым — поднос, на подносе чайник чаю, небольшая фарфоровая пиала, несколько кусочков рафинада.

На краю помоста, свесив ноги, сидит юноша в ученической форме. Лицо его спокойно, но он внимательно прислушивается к разговору трёх мусульман.

Выпив чаю, юноша крикнул по-русски:

— Эй, самоварчи! Сколько с меня?

Юркий человек в длинной белой рубахе, подпоясанной ситцевым платком, звонко откликнулся;

— Для твоя, бала-душа, пятачок.

Ильгар скрылся на тропинке, ведущей к старому кладбищу. Там, среди разросшихся чинар, высились намогильники. На некоторых горели свечи, и возле, преклонив колени, тихо молились люди.

С ловкостью обезьяны Ильгар взобрался на чинару и распластался на толстой ветке, свисавшей через дувал.

Теперь ему виден весь небольшой мощёный дворик михманханы с цветником.

На ярко освещённом айване хозяин принимает гостей, пожимает им руки, приглашает садиться на ковёр. Вот высокий — узбек или киргиз? У него чёрная редкая борода, длинные ноги. Что-то знакомое.

— Садитесь, Урусбек, прошу, — приглашает Ишан-Ходжа.

Ну, ясно, это тот гусар, что пировал у бека Дотхо. А вот этого худого европейца в сером, костюме Ильгар никогда не видал. Послышался условный стук в калитку. Дервиш приоткрыл её, а потом распахнул настежь. На айване все приветствовали богато одетого молодого гостя.

Да ведь это он, проклятый Сабир! Вот каким стал этот враг Ильгара и убийца его невесты.

Гости, помыв руки, принялись за горячий чай, дыню и сласти.

Мужчина в сером костюме первым заговорил о деле:

— Надо полагать, что русские будут побеждены. Если их разгромила Япония, то немцы сделают это быстрее.

Урусбек кивнул, соглашаясь с ним, и добавил:

— Русские владения должны отойти к Афганистану и Персии.

Сабир усмехнулся:

— В Афганистане я беседовал с членами правительства, они заявили: "Дружественных отношений с соседями русскими нарушать не будем. Они не трогают нашу страну". Я сотру с лица земли Орлиное гнездо и кишлак Поршниф.

Ильгар дёрнулся, потерял равновесие, схватился рукой за сухой сук, тот подломился, и юноша упал на землю. К счастью, он угодил в сад и, вскочив, стремглав понёсся к знакомой лазейке.

Прапорщик Силин, недавно окончивший юнкерское училище по первому разряду, был прикомандирован к окружному штабу. В его обязанности входило рыться в архивах, отыскивая и подбирая нужные начальству материалы.

Цель, лелеемая с юных лет, приближалась. Он готовил себя, подобно Пржевальскому, к исследованиям родного края. Алёша тренировался физически, усиленно занимался ботаникой, геологией, изучал английский язык, а теперь ещё и французский. Восточные языки знал хорошо: арабский, фарсидский, узбекский, два афганских наречия и хинди.

Офицеры его полюбили. Даже суровый и жёлчный начальник штаба относится к нему одобрительно и любил разговаривать с прапорщиком на хинди, который изучил, будучи в Бомбее.

Месяц тому назад Силина вызвали к начальнику штаба. В кресле за столом сидел генерал-губернатор Самсонов.

Разговор длился больше часа на английском языке. В заключение Самсонов сказал по-русски:

— Помните: попадётесь, мы откажемся от вас. Вы были в отпуске и для своих научных целен предприняли такую поездку.

— Понимаю. Мне нужно время на подготовку.

— Месяц достаточно? — спросил присутствующий при беседе начальник штаба.

— Через месяц, точно в это время, мы встретимся здесь. Получите инструкции и через две недели отправитесь в путь, — продиктовал Самсонов.

— Слушаюсь.

— Для охоты вам двух стрелков достаточно? — поинтересовался начальник штаба.

— Если они приспособлены к трудным переходам по скалам.

Вмешался Самсонов:

— Пусть прапорщик Силин сам подыщет и подберёт людей.

— Слушаюсь. Разрешите идти?

— Идите.

Готовясь к отъезду, Алёша все свои книги, карты и справочники решил оставить Ильгару. Сейчас, сидя у раскрытого окна своей квартиры, он ожидал юношу.

Ильгар вернулся домой поздно ночью. Калитка была заперта. Он перемахнул через забор и влез в открытое окно, флигеля.

— Где это тебя носит по ночам? — рассердился Силин.

— Сто одна ночь, Алёша.

— Ты хочешь сказать — тысяча и одна?

— Нет, только сто одна. Час тому назад я видел Кара-Джана. Ты знаешь, кто это? Сулейман говорил о неизвестном разбойнике, а это Сабир!

— Так. Интересно, рассказывай.

Ильгар передал всё, что слышал в саду настоятеля мечети.