Глюк - [9]

Иногда в связи с пражским периодом юности Глюка в качестве его предполагаемого учителя всплывает имя выдающегося чешского композитора и педагога Богуслава Матея Черногорского (1684–1742). Черногорский, сверстник Баха и Генделя (те были на год младше), в 1702 году закончил Карлов университет, а затем стал монахом-францисканцем, одновременно занимаясь композицией, игрой на органе и преподаванием теории музыки. Однако биография Черногорского складывалась зигзагообразно: из-за конфликта с монастырским начальством он в 1710 году самовольно уехал в Италию и вдогонку получил указ о своём изгнании; через десять лет был прощён и смог вернуться на родину, но второй раз пробыл в Праге лишь до 1727 года. После очередного конфликта францисканский капитул сослал его в маленький городок на юго-западе Чехии. Прослужив там несколько лет, в 1731 году непокорный монах-музыкант вновь уехал в Италию — а именно, в Падую, где получил должность органиста; умер же он в австрийском городе Граце. Как нетрудно понять, в Праге этот неординарный человек с Глюком пересечься не мог, и их гипотетические занятия композицией — один из мифов популярной «глюкианы». Но нельзя исключать того, что они общались в Италии.

Юный Глюк мог познакомиться в Праге с учениками Черногорского, среди которых были выдающиеся музыканты. Например, с органистом и композитором Йозефом Зегером (с 1741 года он служил органистом костела Девы Марии перед Тыном — одного из самых красивых и заметных храмов Праги, две остроконечные башни которого возвышаются над Староместской площадью и являются одним из архитектурных символов города). Считается, что Глюк также играл на органе этой церкви.

Развитие наук и искусств в Праге шло прежде всего благодаря королям и императорам, любившим этот город и содействовавшим его украшению и процветанию. Хотя Чехия находилась в составе Священной Римской империи германской нации и подвергалась сильному онемечиванию, она сохраняла автономный политический и культурный статус. Каждый новый германский император становился законным королем Богемии, увенчанным короной святого Вацлава — небесного покровителя страны. Церемонии коронации происходили в Пражском Граде, сопровождаясь многодневными празднествами. Разумеется, сам этот акт не превращал австрийских правителей из династии Габсбургов в чехов, но создавал предпосылки для их подчёркнуто уважительного отношения к Чехии. Император Рудольф II (1552–1612), коронованный в Праге в 1575 году, сделал этот город своей постоянной резиденцией и поселился во дворце в Пражском Граде. При нем Прага приобрела славу «мистического города», поскольку Рудольф был склонен не только к искусствам и наукам, но и к оккультизму. Служившие при его дворе великие астрономы Тихо Браге и Иоганн Кеплер выполняли также обязанности астрологов, составляя гороскопы. Рудольф мало занимался делами собственно управления и в конце концов был отстранён от власти. Но художники, учёные и литераторы из его круга получили наименование «рудольфинцев», и этот период считается одним из самых славных в истории чешской культуры.

Годы юности Глюка пришлись на период правления другого покровителя искусств, императора Карла VI (1685–1740), который взошёл на престол в 1711 году и тогда же был провозглашён королем Чехии, однако прибыл в Прагу для официальной коронации лишь в 1723 году. Эта коронация надолго запомнилась жителям города. Будучи не просто страстным любителем музыки, а настоящим музыкантом, как и его старший брат Иосиф I, и отец Леопольд I, Карл не жалел государственных средств для постановок при своём дворе опер и балетов, в исполнении которых нередко и сам принимал участие, сидя за клавесином (в XVIII веке именно клавесинист обычно управлял оркестром). Поскольку на придворные спектакли допускалась лишь избранная аристократическая публика, то музицирующий император или поющие на сцене эрцгерцогини не вызывали удивления или насмешек. Министры сетовали на другое: император, по их мнению, тратил на придворную капеллу и оперные постановки непомерно много денег, опустошая казну.

Однако такой повод, как коронация в Праге, оправдывал любые издержки. Карл VI словно бы вознамерился превзойти в великолепии своего отца, императора Леопольда I, который отметил в 1668 году своё бракосочетание в Вене с испанской инфантой Маргаритой самым роскошным и дорогостоящим в истории музыкального театра представлением — оперой Антонио Чести «Золотое яблоко». 28 августа 1723 года в Праге была поставлена опера Иоганна Йозефа Фукса на либретто Пьетро Париати «Постоянство и сила» — «Costanza е fortezza» (эти слова являлись девизом императора). В Праге тогда находились не только император с супругой Елизаветой-Кристиной, но и множество других высокопоставленных лиц, прибывших на длительные государственные торжества, включавшие в себя и коронацию Карла, и день рождения Елизаветы-Кристины. Поскольку в тогдашней Праге не было городского театра, а празднества происходили летом, император приказал соорудить временный театр под открытым небом, что позволило создать декорации невероятной грандиозности и роскоши. Зал, рассчитанный на четыре тысячи мест, был также щедро украшен, хотя декор делался из лёгкого и недорогого папье-маше (увы, вся эта красота после двух первых спектаклей пала жертвой обрушившегося на город ливня, и третье представление уже не состоялось).