Глубокие раны - [3]
Нахмурившись, он стал ходить по комнате.
Хватит! Сегодня же все войдет в нормальную колею, и впредь он будет осторожнее.
Подойдя к умывальнику, Кирилин вымыл руки, вытер влажным полотенцем лицо и сразу почувствовал себя бодрее. Тщательно оправив на себе костюм, он пощупал гладко выбритый подбородок. Затем заглянул в другую комнату к жене:
— Скоро не жди. Дел после ревизии по горло.
Назавтра уборщица госбанка Вера Крашенинникова не встала утром с постели. Младшая сестренка, окликнув ее несколько раз, сдернула одеяло и отпрянула с искаженным в крике лицом. Медицинская экспертиза, несмотря на старание врачей, зашла в тупик. В конце концов была констатирована смерть от отравления испорченными рыбными консервами.
Витя просыпался с солнцем. Сергея не будил. Тот до полуночи засиживался над книгами и вставал поздно.
Захватив полотенце и мыло, Витя выходил из прохладной горенки и в одних трусах бежал к реке. Тропинка была проторена между яблонями. С росистых ветвей летели холодные брызги. Отсыревшая за ночь земля щекотала подошвы ног. За речкой начинался густой подлесок вперемежку с цветущими полянами. Каждый раз Витя подолгу любовался противоположным берегом. При первых лучах солнца кустарник, седой от утренней росы, начинал искриться. Появлялись пчелы и бабочки. Когда роса начинала подсыхать, в воздухе стоял дружный пчелиный гул.
Сдерживая дыхание, Витя вслушивался в рождавшуюся с рассветом музыку жизни. Хотелось, как птице, взлететь над белым полем гречихи, над селом, над лесом. Взлететь и, стремительно рассекая телом воздух, нестись над землей, такой, до боли в груди, родной и знакомой.
К завтраку Витя часто опаздывал, и тетя Поля, жена Фаддея Григорьевича, шутливо упрекала:
— Лежебок. Привык к городской жизни — к обеду просыпаться. У нас с солнышком встают. Летом день год кормит.
Говорит сердито, а в каждой морщинке улыбка, в глазах — тоже. Сергей, сидя за столом, поддакивал:
— Так, так его, тетя Поля! Шатается неизвестно где. Тоже мне — поэт! Жди его каждый раз.
У ребят хороший аппетит. Тетя Поля рада, что ее стряпню хвалят и часто просят добавить. Но еще больше рада тому, что есть за кем поухаживать, есть с кем поговорить.
Бог обделил ее детьми. Муж летом днюет и ночует на пасеке, домой забегает раз в неделю, а то и реже. Племянник с товарищем — желанные гости; как только зацветут сады, она начинает их ждать. Если они долго не приезжают, она сердится на мужа, частенько ходит к нему на пасеку и просит:
— Слышь, Фаддей… В город ты съездил бы, что ль… Что-то Вити долго нет. Не дай бог, не заболел ли часом, а?
Фаддей Григорьевич, усмехаясь в бороду, отзывался:
— Начинается. Витька, стало быть, теперь не в четвертом классе. Ему вот-вот в институт. Может и совсем не приехать.
Тетя Поля начинала волноваться.
— Как это не приедет? А яблоки моченые, что я берегу ему? Мед…
— Кто-нибудь в город поедет — передай. Пусть, стало быть, отвезут.
Заметив в глазах мужа хитрый блеск, тетя Поля выходила из себя, кричала:
— Бога ты, старик, не боишься! Как муха к патоке, прилип к пасеке своей… Нет, чтобы жену уважить!
— Не кричи, пчел перепугаешь. Они тишину, стало быть, любят. Ишь, расходилась… Аж юбка трусится.
Пчелы, действительно, начинали с угрожающим жужжанием кружиться над тетей Полей; она затихала, садилась, горько вздыхала. Фаддей Григорьевич, понимая состояние жены, утешал:
— Приедет, старая, приедет. У него сердце доброе — не в отца.
Слыша в голосе мужа неподдельную грусть и сочувствие, тетя Поля умолкала, вытирала повлажневшие глаза платком.
Без детей старость не радует. Несправедлив господь. Кому с избытком дает, а кому — ничего. Сколько бессонных ночей провела, моля бога о ребенке, и все напрасно. Что теперь скрасит старость? Свалит немочь — кружки воды не подадут родные руки…
Когда Витя наконец приезжал, тетя Поля преображалась, на глазах молодела. На стол ставила столько, что он, казалось, вот-вот проломится от тяжести. Такие дни становились праздником.
Выкроив время, на часок приходил с пасеки Фаддей Григорьевич. И хотя, как все пасечники, спиртного он не пил, тетя Поля ставила на стол бутылку крепчайшей настойки на душистом меду. Пасечник заставлял Витю выпить рюмку, сам, крякнув, опрокидывал стаканчик побольше.
Перекрестившись на угол с потемневшими от времени иконами, тетя Поля, хмурясь, тоже вытягивала рюмочку медовухи, обычно с бабушкой Вити по матери — Еленой Архиповной, которую каждый раз в таких случаях спешно звали.
Затем старухи пускались в расспросы; ревнуя Витю друг к другу, наперебой угощали яблоками, сметаной, яичницей.
От такого радушия он смущался. Фаддей Григорьевич, несмотря на бурные протесты жены и Елены Архиповны, уводил племянника на пасеку и там начинал расспрашивать про учебу, рассказывать в свою очередь о жизни пчел.
С непривычки разомлев от выпитой медовухи, Витя обычно засыпал посреди рассказа. Пасечник выносил из шалаша подушку, заботливо подкладывал ему под голову и сокрушенно покачивал головой:
— Молодежь… От одной рюмки… В его годы я женатым был. И литрой меня не свалить было. Эх, не те люди нынче пошли, слабее, стало быть.
Действие романа разворачивается в начале 30-х годов и заканчивается в 1944 году. Из деревни Густищи, средней полосы России, читатель попадает в районный центр Зежск, затем в строящийся близ этих мест моторный завод, потом в Москву. Герои романа — люди разных судеб на самых крутых, драматических этапах российской истории.
Из предисловия:…В центре произведения отряд капитана Трофимова. Вырвавшись осенью 1941 года с группой бойцов из окружения, Трофимов вместе с секретарем райкома Глушовым создает крупное партизанское соединение. Общая опасность, ненависть к врагу собрали в глухом лесу людей сугубо штатских — и учителя Владимира Скворцова, чудом ушедшего от расстрела, и крестьянку Павлу Лопухову, потерявшую в сожженной фашистами деревне трехлетнего сына Васятку, и дочь Глушова Веру, воспитанную без матери, девушку своенравную и романтичную…
Действие романа начинается в послевоенное время и заканчивается в 70-е годы. В центре романа судьба Захара Дерюгина и его семьи. Писатель поднимает вопросы, с которыми столкнулось советское общество: человек и наука, человек и природа, человек и космос.
Роман завершает трилогию, куда входят первые две книги “Судьба” и “Имя твое”.Время действия — наши дни. В жизнь вступают новые поколения Дерюгиных и Брюхановых, которым, как и их отцам в свое время, приходится решать сложные проблемы, стоящие перед обществом.Драматическое переплетение судеб героев, острая социальная направленность отличают это произведение.
"Значит, все дело в том, что их дороги скрестились... Но кто его просил лезть, тайга велика... был человек, и нету человека, ищи иголку в сене. Находят потом обглоданные кости, да и те не соберешь..."- размышляет бухгалтер Василий Горяев, разыскавший погибший в тайге самолет и присвоивший около миллиона рублей, предназначенных для рабочих таежного поселка. Совершив одно преступление, Горяев решается и на второе: на попытку убить сплавщика Ивана Рогачева, невольно разгадавшего тайну исчезновения мешка с зарплатой.
Эта книга открывает собрание сочинений известного советского писателя Петра Проскурина, лауреата Государственных премий РСФСР и СССР. Ее составили ранние произведения писателя: роман «Корни обнажаются в бурю», повести «Тихий, тихий звон», «Тайга» и «Северные рассказы».
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.