Глубокие раны - [29]
Шли годы.
Его партия врастала в народ, крепла, росла. Были поражения, были срывы. Но никогда не исчезало главное: желание борьбы и победы.
Пришла победа. Зачастили трудные годы, теперь уже борьбы иной — борьбы с голодом, разрухой, борьбы с вековым укладом старой жизни, борьбы за обновление человеческих душ.
Мужала партия. Мужал и рос один из ее сыновей — Пахарев. Для него давно минула пора молодости, перевалило за пятьдесят, полысела, засеребрилась голова.
Задумается он порой и удивленно усмехнется. Что? Уже сорок пять? Пятьдесят? Здорово! Будто и не жил! Не так уж много сделано из того, что необходимо сделать! Но необходимого сделать не убавлялось.
Сейчас, разговаривая в наполненной табачным дымом кухоньке с Горновым, он был внешне спокоен, но только внешне. В душе он никак не мог освоиться с мыслью, что немцы находятся на подступах к Москве. Чудовищно! Не хотело укладываться в голове. В годы революции, гражданской войны голодная полунагая советская Россия разгромила всех своих многочисленных врагов. А теперь…
— Геннадий Васильевич, — Горнов тронул Пахарева за плечо. — Ты так и не высказал своего мнения. Скоро утро.
Пахарев взглянул на него и переспросил:
— Своего мнения? Да, да… Извини. Сейчас.
Горнов молча ждал, пока он свернет новую цигарку.
За несколько часов, проведенных вместе, секретарь понял, что Пахарев умен, прямодушен и у него есть чему поучиться. За его ответами и вопросами чувствовался громадный жизненный опыт и, что еще ценнее, опыт подпольной борьбы.
Так и не прикурив, Пахарев сказал:
— Правильно. Необходимо, как и во всяком деле, опереться на народ. Смелее нужных людей искать — их ведь много… При этом необходима строжайшая конспирация. Иначе провал…
Из дальнейшего разговора Горнову стало известно, что Пахаревым тоже кое-что сделано. Пользуясь большой известностью среди рабочих «Металлиста» и их семей, состав которых мало изменился с тех пор, когда Пахарев работал парторгом завода, он сумел создать небольшую подпольную организацию в Южном предместье. Это была крошечная организация, но начало положено.
Выслушав подробные характеристики каждого из членов организации, Горнов поинтересовался:
— Комсомольцам-то Рониной и Веселову по скольку лет?
— По семнадцать. Парню скоро восемнадцать, а Наде двадцатого августа сравнялось семнадцать. И ты знаешь, Горнов, что замечательно? Они уже сами пытались организоваться. У меня сейчас в голове чуть ли не весь десятый класс. Это намеченные ими кандидатуры. Веселов — горячий паренек, представляешь, этакий черноглазый красавец. Доверять ему, как я уже говорил, вполне можно. А девушка — настоящий клад. Чересчур серьезна для своих лет, однако, если принять во внимание кое-какие обстоятельства из ее жизни, можно объяснить и это. Она, видишь ли, осталась без матери четырех лет. Отец — инвалид с гражданской, без ноги. До революции слесарем работал, хорошо его знаю. Дочь он любит, но, ясное дело, матери заменить не мог.
Горнов отметил про себя ту обстоятельность, с которой Пахарев рассказывал о каждом члене организации, и еще раз порадовался в душе встрече с ним.
— Один вопрос, Геннадий Васильевич, — сказал он. — Каким образом ты сумел меня найти?
Пахарев усмехнулся, потрогал усы.
— Что удивительного? Свой, говорят, свояка видит издалека. Я же знал, что в городе кто-нибудь да должен остаться. И я искал. Помогали комсомольцы — Ронина и Веселов. Собственно говоря, это их заслуга.
Горнов задумчиво прищурился и, глядя на огонь лампы, сказал:
— Да… вот что, Геннадий Васильевич… Я думал заняться этим сам, теперь — дело другое. Получай, так сказать, первое задание. Займись вплотную концлагерем. По-моему, игра стоит свеч. Несколько тысяч человек. Ты представляешь, что будет, если дать им свободу? Я, конечно, тоже не останусь в стороне, но мне предстоят дела, которые отнимут массу времени. А? Что думаешь?
— Думаю… Одним словом, сам понимаешь, что я думаю.
— Ну и хорошо. Верно, пора мне.
Взглянув на часы, Горнов присвистнул — было без пяти минут семь.
— Черт возьми! Как мне пробраться теперь на квартиру?
Убавив огонь в лампе, Пахарев приподнял штору на окне. По стеклам бежали струйки воды — шел дождь.
— Да, почти светло. Придется остаться у меня, немцы меня не трогают. Я по всем правилам зарегистрирован в горуправе. Даже пытался добиться приема у бургомистра — просить подходящей работы. Я же пострадавший от советской власти человек. Иди в другую комнату и ложись спать. А я пока займусь по хозяйству. Завтракать разбужу. Согласен?
— Ну нет, я помоложе, Геннадий Васильевич.
Пахарев сказал:
— Как хочешь. Теперь вот что… надо подумать о подходящих квартирах. Твоя никуда не годится. Рисковать тебе нельзя. Для города ты — это партия. И еще… Я слышал стороной про партизанский отряд Ворона… Действует…
— Ворона? Постой, постой… Это же кличка одного из оставшихся для организации партизанского движения. Почему он до сих пор молчит?
Накладывая дрова в плитку, Пахарев неодобрительно покачал головой.
— Не горячись. Нужно узнать вначале, что его к этому вынудило. А так хорошо про отряд говорят. Действует где-то за селом Веселые Ключи. Возьми, коли спать не хочешь, ведро с картошкой — начисти на завтрак. Можешь?
Действие романа разворачивается в начале 30-х годов и заканчивается в 1944 году. Из деревни Густищи, средней полосы России, читатель попадает в районный центр Зежск, затем в строящийся близ этих мест моторный завод, потом в Москву. Герои романа — люди разных судеб на самых крутых, драматических этапах российской истории.
Из предисловия:…В центре произведения отряд капитана Трофимова. Вырвавшись осенью 1941 года с группой бойцов из окружения, Трофимов вместе с секретарем райкома Глушовым создает крупное партизанское соединение. Общая опасность, ненависть к врагу собрали в глухом лесу людей сугубо штатских — и учителя Владимира Скворцова, чудом ушедшего от расстрела, и крестьянку Павлу Лопухову, потерявшую в сожженной фашистами деревне трехлетнего сына Васятку, и дочь Глушова Веру, воспитанную без матери, девушку своенравную и романтичную…
Действие романа начинается в послевоенное время и заканчивается в 70-е годы. В центре романа судьба Захара Дерюгина и его семьи. Писатель поднимает вопросы, с которыми столкнулось советское общество: человек и наука, человек и природа, человек и космос.
Роман завершает трилогию, куда входят первые две книги “Судьба” и “Имя твое”.Время действия — наши дни. В жизнь вступают новые поколения Дерюгиных и Брюхановых, которым, как и их отцам в свое время, приходится решать сложные проблемы, стоящие перед обществом.Драматическое переплетение судеб героев, острая социальная направленность отличают это произведение.
"Значит, все дело в том, что их дороги скрестились... Но кто его просил лезть, тайга велика... был человек, и нету человека, ищи иголку в сене. Находят потом обглоданные кости, да и те не соберешь..."- размышляет бухгалтер Василий Горяев, разыскавший погибший в тайге самолет и присвоивший около миллиона рублей, предназначенных для рабочих таежного поселка. Совершив одно преступление, Горяев решается и на второе: на попытку убить сплавщика Ивана Рогачева, невольно разгадавшего тайну исчезновения мешка с зарплатой.
Эта книга открывает собрание сочинений известного советского писателя Петра Проскурина, лауреата Государственных премий РСФСР и СССР. Ее составили ранние произведения писателя: роман «Корни обнажаются в бурю», повести «Тихий, тихий звон», «Тайга» и «Северные рассказы».
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.