Глубокие раны - [43]

Вместе с Боденштайном они поехали в комиссариат и сообщили коллегам о случившемся. Поиски Роберта Ватковяка были усилены. Некоторое время полицейские обсуждали возможность привлечения к делу населения путем обращения по местному радио.

Пия как раз закончила работу, когда собаки, которые внимательно следили за каждым ее движением, внезапно вскочили и помчались с радостным лаем куда-то в сторону. Спустя несколько секунд рядом с трактором остановился зеленый пикап Зоологического общества имени Опеля, и из него вышел Кристоф. У него было озабоченное лицо, когда он быстрыми шагами шел к Пие.

— Привет, дорогая, — сказал он тихо и крепко обнял ее.

Женщина прижалась к нему и почувствовала, как ее глаза наполнились слезами и они потекли по ее щекам. Это было таким облегчением — иметь возможность на мгновение почувствовать себя слабой. С Хеннингом она этого себе никогда не позволяла.

— Я так рада, что ты приехал, — пробормотала Пия.

— Все так плохо?

Она почувствовала, как его губы коснулись ее волос, и молча кивнула. Кристоф довольно долго держал ее в своих объятиях, утешая и поглаживая по спине.

— Сейчас тебе надо принять ванну, — сказал он твердо. — А я отведу лошадей и накормлю их. Я еще принес кое-что поесть. Твою любимую пиццу.

— С тунцом и анчоусами? — Пия подняла голову и робко улыбнулась. — Ты — золото!

— Я знаю, — он подмигнул ей и поцеловал. — А сейчас — в ванную.

Когда Кирххоф через полчаса вышла из ванной с влажными волосами и в махровом халате, у нее, несмотря на то, что она тщательно вымылась, все еще не было ощущения внутренней чистоты. Ужасающая жестокость убийства давала о себе знать. То, что она за пару часов до этого разговаривала с молодой женщиной, значительно усугубляло ситуацию. Неужели Моника Крэмер была убита из-за того, что у нее побывала полиция?

Кристоф тем временем накормил собак, накрыл в кухне стол и открыл бутылку вина. Соблазнительный запах пиццы напомнил Пие о том, что она сегодня весь день ничего не ела.

— Ты хочешь поговорить о том, что произошло? — спросил Кристоф, когда они сидели за столом в кухне и ели руками теплую пиццу «Аль Тонно». — Может быть, тебе это поможет.

Пия посмотрела на него. Чуткость Кристофа была невообразимой. Конечно, было бы хорошо поговорить. Освободиться от груза, разделить его вместе с кем-то было единственным средством, чтобы справиться с тем, что пришлось пережить.

— Я еще никогда в жизни не видела ничего ужаснее, — сказала Пия и вздохнула.

Кристоф долил ей еще вина и стал внимательно слушать ее рассказ о том, что произошло в этот день. Пия рассказала о своем утреннем визите в квартиру Моники Крэмер, о побеге Ватковяка и разбушевавшемся Бенке.

— Знаешь, — сказала она, сделав глоток вина, — все можно понять до определенного предела, даже если это ужасно; но эта дикая жестокость, это зверство, с которым была убита девушка, меня действительно доконали.

Пия доела последний кусок пиццы и вытерла жирные пальцы бумажным полотенцем. Она чувствовала себя совершенно обессилевшей и невероятно напряженной. Кристоф встал, собрал пустые коробки от пиццы и бросил их в мусорное ведро. Затем подошел к ней сзади, положил руки на ее плечи и начал мягко массировать скованные шейные мышцы.

— Единственное, что является положительным в таком деле, так это то, что я совершенно отчетливо вижу смысл в своей работе. — Пия закрыла глаза. — Я хочу найти свинью, которая это сделала, и навсегда запрятать ее за решетку.

Кристоф склонился над ней и поцеловал в щеку.

— Ты действительно выглядишь измотанной, — сказал он тихо. — Мне очень жаль, что я, как нарочно, должен сейчас оставить тебя одну.

Пия повернулась к нему. Завтра Кристоф должен лететь в Южную Африку. Его недельная поездка в Кейптаун на конференцию Всемирной ассоциации зоопарков и аквариумов была запланирована еще несколько месяцев тому назад. Пия уже сейчас скучала по нему всеми фибрами своего сердца.

— Это только восемь дней. — Она держалась спокойнее, чем чувствовала себя на самом деле. — И я смогу тебе позвонить в любой момент.

— Ты действительно позвонишь мне, если что? — Кристоф притянул ее к себе. — Ты мне обещаешь?

— Клянусь всем святым. — Пия обвила руками его шею. — Но ты еще здесь. И мы должны этим воспользоваться.

— Ты так считаешь?

Вместо ответа Пия его поцеловала. Больше всего она хотела никогда больше его не отпускать. Хеннинг раньше часто бывал в отъездах, зачастую она не могла дозвониться ему целый день, но это не вызывало в ней ни беспокойства, ни раздражения. С Кристофом все было по-другому. С тех пор, как они познакомились, вряд ли расставались больше чем на двадцать четыре часа, и только одна мысль о том, что она не сможет просто ненадолго заехать к нему в зоопарк, переполняла ее болезненным чувством одиночества.

Кристоф, казалось, почувствовал ее страстное желание, которое, как излучение, исходило от ее тела. И хотя между ними не один раз случались близкие отношения, сердце Пии готово было выпрыгнуть из груди, когда она шла за ним в спальню и наблюдала за тем, как он поспешно раздевался. Такого мужчины, как Кристоф, у нее еще никогда не было; мужчины, который требовал всего — и все отдавал, который никогда не позволял ей стыдиться своего нежелания испытывать смущение и разыгрывать притворный оргазм. Пия, не стесняясь того, была одержима той горячностью, с которой ее тело реагировало на него. Для нежностей время еще придет. Сейчас она не желала ничего более страстно, чем забыть в его объятиях весь этот ужасный день.