Глубинка - [18]

Шрифт
Интервал

— Памятники лепят! — сипло прокричал Васька Чифирист. — Тут хоть пропадай, а имя куклу жалко! — Он замахнулся на Женьку.

— Цыц! — Хохлов поддел ему ногой под зад. Васька отлетел в сторону, вмялся лицом в наст.

— Тоже мне драчун, — усмехнулся Хохлов. Он гребанул согнутой в локте рукой, и рабочие, как привязанные, потянулись за ним в палатку.

— Та-ак, — поднимаясь на колени, зашлепал разбитыми губами Васька. — Значит, кровь начали пущать? — Он поднял глаза от испачканной ладони, дурно посмотрел на парней.

— Ты снегу приложь, — посочувствовал ему Женька. — А то во как разбарабанит.

— Пойдем залепим лейкопластырем. — Гошка взял его за рукав, но Васька, все так же глядя вслед Хохлову, выдернул руку и решительно пошел за рабочими.

— Его жалеют, а он выкобенивается, — сказал Женька. — Пижон!

Васька крутнулся, зло приузил глаза на Женьку и, медленно отведя руку от губ, с силой запустил в него снежком. Студент увернулся, и снежок, просвистев у него над ухом, попал в статую.


Харлампий лежал на раскладушке, прислушивался к крикам, но тревоги, что терзала его в последнее время, не чувствовал. Наоборот, покой высветлил лицо, стер горестные морщины. Довольные глаза нет-нет да поворачивались в сторону стола, на котором лежал листок приказа о временной замене его на посту начальника отряда. То, что дело с заменой было им обдумано заранее, Харлампия не тяготило. Он раз, и накрепко, приказал себе поверить в болезнь, а отсюда и законное оформление приказа о замене.

Скоро крики стихли, и в палатку вернулись мрачные Гошка с Женькой. Они молча уселись перед рацией, и Гошка включился на прием. База молчала. В наушниках стыла зловещая немота, изредка простреливаемая чужой морзянкой. Постепенно ее очереди отдалились и заглохли совсем.

— Ко-нец, — тихо проговорил Гошка, стягивая с лохматой головы резиновые чашки наушников. — Они не вышли на связь, им это не обязательно, а я сжег последние батареи.

— На леченой кобыле далеко не уедешь, — глядя на еле светящийся глазок индикатора, изрек студент.

— Брось, не мучайся, — Харлампий шевельнул бледной рукой. — Телеграмму они вчера получили, значит, в курсе дела, брось.

Гошка потянулся к выключателю, но Женька отвел его руку. Так они сидели перед рацией до тех пор, пока совсем не пропала накальная нить лампы. В этот момент они так были похожи друг на друга, что показались Харлампию двойниками. Он даже захлопал глазами, чтобы сморгнуть привидевшееся.

— Кто мы? — спросил Женька, глядя на умерший глаз индикатора, и голос его странно дрогнул. — Мы чей-то бред, бре-ед. Сидим здесь всегда, тысячи лет, мы с другой планеты, но не помним с какой, а за нами не возвращаются. Мы придумали базу, похожих на нас людей, пытаемся войти с ними в контакт, а их попросту нету. Ни-че-го нету!

— Ай-яй-яй, а еще студент, — водя глазами за Женькой, робко пристыдил Харлампий. — Как это, ничего нету? И база есть, и начальство, рядом Байкало-Амурскую магистраль строят наши люди. Ты приляг, отдохни, уймись.

— И верно — уймись! — Гошка дернул за шнур, и штепсель вылетел из гнезда. С мрачным видом смотал шнур на наушники и все это забросил в дальний угол палатки.

— Правильно, — одобрил Харлампий. — Меньше нервотрепки. Погляди на себя, почернел весь.

Гошка не ответил. Оттолкнув с дороги Женьку, прошел к противоположным нарам, вытащил вторую пару снегоступов, начал одеваться.

— Бежишь? — нажимая на щипящие, спросил студент.

— Собирайся, вместе сходим на участок, — грубо предложил Гошка, подпоясывая ремнем телогрейку. — Тебе надо провентилироваться. Воздух на верхотуре всякий бред выдует.

— Заприглашал! — замахал руками Женька. — А сам чужие снегоступы захапал!

— Сергей ждет. Тозовку дашь?

— Бе-ри! — отчаянно отмахнулся Женька. — Все раздаю, даром! — Он порылся в рюкзаке, достал пачку патронов. — Лови, шмаляй на утеху.

Гошка поймал пачку, спрятал в карман. Ремень тозовки перекинул на шею, снегоступы взял под мышку и вышел. Стоя наверху, заметил, что обе руки у статуи отвалились и подтаявшей горкой лежат у ног. Он отвернулся.

— Солнышко-то как разыгралось! — подходя с миской в вытянутых руках, заметила Вера. — Глядишь, и лето скоро высидим.

Он отступил с дороги. Повариха встала на ступеньку, поскользнулась и на спине с визгом въехала в палатку.

— Ты чего? — опешил Женька.

— Склизко! — поднимаясь на ноги, ответила напуганная Вера. — Лестница ваша стаяла. — Она отстранила руку с миской, отряхнула подол от оплесков.

— Не ушиблась?

— Не-е. — Вера переступила сапогами, подошвы которых загнулись арбузными корками. — Прямо как по желобу влетела, чуть сердце не выскочило.

Женька показал глазами на ее огромные стоптанные сапоги:

— Где такую рванину откопала?

— Кирзушки-то? — Повариха приподняла ногу. — В них самый раз. В резиновых ревматизмы развиваются. — Она подошла к Харлампию. — Вот бульону вам из свеженинки сготовила. Женя вчера куропатку принес, из нее.

— Да? — Харлампий приподнялся, потянул носом. — Наваристый, ничего не скажешь.

— Пока горячий — полезнее. — Вера поставила миску на край стола. — Сейчас и чайку сбегаю принесу.

— Спасибо тебе, — Харлампий, таясь от Женьки, придержал ее руку в своей. — Хлопотунья ты, молодец, благодарствую.


Еще от автора Глеб Иосифович Пакулов
Варвары

Лучшую часть творчества Глеба Иосифовича Пакулова составляет роман “Варвары”, в котором он повествует о жизни и быте скифских племен. В далеком прошлом жил воинственный, но искусный народ – скифы. Трудно принять решение о войне старому владыке скифов – Агаю. Нет мира среди трех старейшин союза скифских племен. Коварство и предательство преследуют Агая. Но мудр владыка: он отправляет послов в стан своих врагов.


Гарь

Религиозный раскол, который всколыхнул в XVII веке Россию подобно землетрясению, продолжается и до сего дня. Интерес к нему проявляется сейчас не из археологического любопытства. На него начинают смотреть как на событие, способное в той или иной форме повториться, а потому требующее внимательного изучения.Роман Глеба Пакулова «Гарь» исследует не только смысл и дух русского церковного раскола. Автор с большой художественной силой рисует людей, вовлеченных в него. Роман уже обратил на себя внимание не только многих любителей художественного слова, но и специалистов — историков, мыслителей.


Гибель волхва. Варвары

Повесть о принятии христианства на Древней Руси и роман о жизни и быте скифских племен.Содержание:Геннадий Осетров. Гибель волхва (повесть), с. 3-176Глеб Пакулов. Варвары (роман), с. 177-441Словарь, с. 442-443.


Сказка про девочку Лею, короля Граба и великана Добрушу

Сказочный город-государство Малявкинбург славен своими трудолюбивыми добрыми жителями — моликами. Но узнали о них жестокие и злые грубы и отправились на моликов войной. Девочка Лея с великаном Добрушей помогают сказочным жителям избавиться от грубов, мокриц, главного паука Мохнобрюха.


Рекомендуем почитать
Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи

КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.


Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.


Музыканты

В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.


Лики времени

В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.


Сын эрзянский

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Великая мелодия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.