Глубинами черноморскими испытанные - [52]

Парторг мичман Поташев прошел по отсекам и рассказал всему экипажу, как работали Крупа и электрики, которые помогли ему быстро ввести в строй гирокомпас.

— Все мы выручаем друг друга, когда надо, — скромно сказал Иванов, а потом добавил: — Сам-то Поташев сколько раз выручал и электриков, и весь экипаж. А Крупа? Он же штурманский электрик, а при зарядке батареи стоит вахту, когда видит, что нам туго.

Иванов был на лодке агитатором. Он умел говорить с людьми, был хорошим рассказчиком. Я знал это, поэтому отозвался вопросом:

— Ну, и как же вас, электриков, выручил Поташев?

— А вас что, больше электрики интересуют? — пошутил мичман.

— Да ведь сам-то я кто? Электрик…

— Если есть желание послушать, расскажу. Тогда Поташев поработал не только за электриков, но и помог нам оторваться от преследования противника.

…Находились мы на позиции, где-то здесь же, в районе Констанцы. Командир лодки, заметив в перископ противника, начал маневрировать для выхода в атаку.

Погода была штормовая, видимость плохая, да и вражеские корабли, словно чувствуя, что мы рядом, шли зигзагами поближе к берегу. Так что маневрирование затянулось.

— И емкость батареи была недостаточной для продолжения атаки?

— Да, инженер-механик Сапегин доложил командиру, что удельный вес электролита элементов аккумуляторной батареи быстро понижается.

— Что же было дальше?

— Командир, продолжая выходить в атаку, приказал перейти на ручное управление рулями и выключить все ненужные для атаки потребители электроэнергии.

«Попотел» тогда боцман Поташев. Сами знаете, как тяжело справляться вручную: тут нужна силенка. Но Павел Максимович уверенно и точно удерживал лодку на глубине как при атаке, так и после нее, когда уходили от преследования. Может, он и ругал про себя электриков крепкими словечками, но приказ командира выполнил.

Атака прошла успешно. Правда, катера-охотники успели сбросить глубинные бомбы, но командир хорошо знал, что фашисты часто устанавливают глубину взрыва этих бомб на 35–50 метров, и умело уходил от них.

Испытание морем

26 августа.

Ночью шли в надводном положении под дизелем. На мостике вахту несет штурман старший лейтенант Семен Ильич Гор, а обязанности сигнальщика выполняет торпедист.

Погода заметно ухудшилась. Посвежело. Ветер все усиливался, и к рассвету разыгрался шторм до 8 баллов. Крен лодки доходил до 50, дифферент — до 7 градусов.

Качка сказалась на аппетите подводников.

— Що я, не такый борщ зварыв, чи що? — обижался кок, когда увидел, что обедать мало желающих.

— Борщ замечательный, — успокоил его Поташев, — просто пропал аппетит у некоторых. А ты мне давай сразу две порции, да перчику побольше…

Штормовая погода давала о себе знать. У аккумуляторной батареи расплескался электролит. Пустить батарейную или судовую вентиляцию не решились, так как заливало шахты.

Но главные неприятности были впереди. При замере сопротивления изоляции прибор показал полный «корпус» аккумуляторной батареи.

— Ну, товарищ Иванов, появилась для нас работенка, — говорю старшине группы электриков. И мы занялись восстановлением сопротивления изоляции. Эта работа заняла у нас немало времени.

27 августа.

Ввиду штормовой погоды и по причинам, известным только командиру, наша лодка в дневное и даже в ночное время находилась под водой. Батарея разряжена до предела. Последний раз зарядку производили двое с половиной суток тому назад. И вот с наступлением темноты прозвучала долгожданная команда:

— По местам стоять, к всплытию!

Шторм уменьшился. Состояние моря 4 балла. В 21.20 включили форсированную винт-зарядку батареи.

Матросы, проголодавшиеся во время шторма, потянулись к коку:

— Чого вы прийшлы?

— Тут оставались наши обеды и ужины.

— Спытайтэ у боцмана…

Семь суток мы находимся на позиции. Там, где была наша лодка, противник не показывался. Только его катера порой беспокоили нас. Более крупные корабли в море сунуть нос не решались. У побережья был выставлен надежный заслон из советских подводных и надводных кораблей.

28 августа.

Настроение, несколько испорченное неполадками в технике, сегодня развеяло радостное сообщение. В 22.50 по радио было принято: «Нашими войсками взят порт Сулина». Командир лодки поздравил экипаж с победой и призвал еще бдительнее нести вахту.

Мичман Иванов прокомментировал весть о победе по-своему:

— На очереди Констанца. А значит, и скорое возвращение в базу.

Да, настроение экипажа повысилось. В глазах у подводников светилась гордость за родную армию, за наш героический народ, несущий освобождение странам Европы от гитлеровского порабощения.

Долго беседовали и мы с мичманом Поташевым. Разговор коснулся недавнего шторма и последствий, вызванных им. И тут боцман вспомнил один случай. Злую шутку тогда сыграло море с «малюткой».

…На переходе с позиции в базу в начале декабря 1941 года подводная лодка «М-62» попала в полосу жесточайшего шторма. Стояла не по-южному холодная ночь. Волнение моря такое, что трудно определить его в баллах.

— Перенести управление вертикальным рулем в рубку, — приказал командир своему помощнику. А затем отдал распоряжение инженеру-механику Сапегину:

— Винт-зарядку продолжать, вентилируя батарею внутрь лодки!