Глубинами черноморскими испытанные - [53]

Положение экипажа усугублялось тем, что из-за неустойчивой работы гирокомпаса потеряли ориентировку. В таких условиях командир предпринял все возможные меры, чтобы обеспечить успешный переход в базу, но шторм значительно усложнил задачу.

«Как определить местонахождение?» — мучительно думал командир.

Внезапный удар лодки о грунт прервал невеселые мысли командира.

— Аварийная тревога!

В лодку через открытый люк хлынула вода.

— Стоп дизель! Товсь электродвигатель!

Командир решает идти обратно прежним курсом.

Но тут боцман Поташев докладывает:

— Руль не работает!

После первых же ударов лодки о грунт вышел из строя вертикальный руль. Последовавшие удары о камни довершили дело: «малютка» лишилась и горизонтальных рулей — они погнулись.

— Пытаюсь уйти мористее под электродвигателем, — передал командир свое решение Сапегину и приказал — Задраить переборки отсеков, разобрать индивидуальные спасательные аппараты!

«Малютка» оказалась во власти разбушевавшейся стихии. Рассвирепевшие волны подхватили ее.

Около часа экипаж боролся за спасение корабля, стараясь отвести его мористее, но безуспешно. «Малютку» бросало с борта на борт, и если бы не боевая рубка и ее ограждение, то она могла бы перевернуться вверх килем, так как крен доходил до 35 градусов.

Волны перекатывались одна за другой через боевую рубку. Люди на мостике были насквозь промокшими. Чтобы вода не попадала внутрь лодки, верхнюю крышку рубочного люка держали закрытой.

— Торпедиста Потапова со спасательным аппаратом и фонарем наверх! — приказал командир.

Лодка от ударов о грунт деформировалась и казалось, вот-вот развалится.

— Пойдете на разведку, — сказал командир Потапову. — Видимо, берег близко. Держитесь за фалинь.

Командир приказал всему личному составу проверить герметичность лодки и быть готовым выходить из нее со спасательными аппаратами.

Берег, как доложил Потапов, был действительно недалеко.

Мичман Иванов, готовясь покинуть лодку, если прикажет командир, выключил питание гребного электродвигателя, все другие механизмы, оставив включенным только освещение.

Все это Иванов проделал спокойно, неторопливо и поднялся на мостик. В темноте он только по голосу узнал командира и инженера-механика.

— Берег близко, — крикнул ему командир. — Прыгай!

Иванов прыгнул в воду и поплыл. Ветер и колючий снег встретили его. На берег Иванов вышел в носках и без головного убора. Вокруг не было ни жилья, ни кустика…

Вскоре весь экипаж «малютки» собрался на берегу.

С рассветом определили, что находятся на узкой песчаной полоске берега между морем и озером. Ночью волнами выбросило на сушу и лодку. Она лежала, накренясь на левый борт. С пограничного поста по телефону сообщили в базу о случившемся…

Шторм продолжался целый день и следующую ночь. Но вот ветер, дующий с моря, утих.

— Аврал, большая приборка! — объявил боцман Поташев приказание командира.

Иванов с электриками забрался внутрь корабля. В отсеках ощущался сильный запах электролита. Осмотрели аккумуляторную батарею, провентилировали отсек, протерли от влаги щит управления.

В центральном посту была вода, но помпой откачать ее было нельзя, так как лодка лежала на борту и приемный патрубок оказался выше воды.

Но вот подошел буксир…

— Что было дальше, мне известно, — перебиваю Поташева.

…В тот день, когда нам сообщили о лодке «М-62», в техотделе долго обсуждали вопрос, как и чем стаскивать «малютку» с мели.

Тут подошел ко мне воентехник 2 ранга Александр Николаевич Байздренко, из нашей спецгруппы, и говорит:

— Что-то нашим лодкам мало места в море стало, на берег лезут…

Пришлось защищать подводников:

— Стихия морская — это серьезное испытание для «малютки». И экипаж держался стойко.

В конце концов решили стянуть лодку двумя мощными буксирами.

Но когда прибыли на место, осуществить этот вариант не удалось: буксирные тросы не выдерживали нагрузки и рвались.

Проще было бы прорыть к лодке траншею. Но где срочно взять гидромонитор? Обошлись своими силами.

Буксиры поставили на якоря кормой к берегу. Мощным потоком воды от работающих гребных винтов промыли траншею длиною около 200 метров в направлении к лодке. На это ушло трое суток. Когда размытый грунт под «малюткой» осел, она заскользила, как по стапельной дорожке, в море.

При осмотре лодки в Поти убедились, что корпус ее цел, хотя и имел около 300 вмятин. Трещин и пробоин не было, а ведь «малютку» изрядно потрепало во время шторма. После ремонта экипаж «Шестьдесят второй» с теми же механизмами, приборами и аккумуляторной батареей плавал до конца войны. Но борьба со стихией, испытание, пережитое подводниками в море, запомнились им на всю жизнь.

29 августа.

4.30. Море — полный штиль. Погружаемся. Стали на жидкий грунт.

21.40. Всплыли. Начата форсированная винт-зарядка батареи.

23.40. Принято по радио сообщение, что нашими войсками взята Констанца. По отсекам лодки слышны восторженные возгласы:

— Нашей армии и флоту — ура-а-а!

— Победа близка!

Этой ночью в экипаже лодки шли разговоры о планах на будущее, о планах реальных, гак как окончательная победа виделась каждому.

31 августа.

Из штаба получен приказ возвращаться в Новороссийск. Идем домой. Кок готовит праздничный обед. Иванов подходит ко мне и говорит: