Глубина - [72]

– И где он сейчас? – спросил Афанасьев, предварительно сделав три глубоких вдоха. – В смысле: где точка встречи?

– Как это где? – удивилась Лиола. – Вот мы всплывём, он и появится. Вместе со своей группой.

– Ага, – только и смог сказать Виктор. Мысленно же он произнёс ещё одну фразу, в которой назвать приличным можно было лишь одно междометие. Да и то – относительно… – Значит, пора всплывать: нам ещё надо отработать план совместных действий. Да и хоть чуть-чуть притереться.

«Тейм-Авис» выскочил на поверхность, точно резвящийся дельфин. Взлетел до половины корпуса, тяжело плюхнулся обратно, подняв тучи брызг, и закачался на низкой штилевой волне.

Откинулся люк, и Виктор вместе с Лиолой выбрались на небольшую палубу позади надстройки. На Гриен, которая хотела выйти следом, Афанасьев зашипел рассерженным питоном, и девушка поспешно ретировалась обратно в чрево подлодки.

– В случае чего, – предварительно приказал ей Виктор, – задраивай люки, ныряйте и чешите отсюда на полной скорости.

Гриен запротестовала, но пограничник не собирался вступать с ней в долгие дискуссии, а просто продублировал свой приказ Шапе. В ответ тот лишь кивнул и ушёл в ходовую рубку. И теперь Виктор стоял, подставив лицо солнечному свету и солёному ветру, ожидая появления загадочного кузена.

Внезапно ему показалось, что солнце стало светить ярче. Пограничник повернул голову: это оказалось не солнце. В полной тишине к поверхности моря опускалось какое-то золотистое сияние. Вот оно почти коснулось волн и заскользило к ним, разгораясь всё ярче и ярче.

На глаза невольно навернулись слезы, и Афанасьев отвернулся. Не хватало ещё сетчатку перед операцией повредить…

– Ну, здравствуй, егоза! – раздался сочный мужской баритон, и Виктор наконец обернулся.

Возле его «Тейм-Ависа» на воде качался не слишком крупный… корабль? Спускаемый аппарат? В общем, некий объект, по размерам лишь незначительно превосходивший его субмарину. А на палубе рядом с ним Лиола обнималась с высоким крепким мужиком, действительно чем-то похожим на продукцию фабрики клонов. Исключительно красивое лицо с правильными чертами, рельефная мускулатура, широкие плечи и могучие кулаки.

За его спиной маячили ещё двое, но тех было не разобрать: фигуры обтягивала какая-то переливчатая то ли ткань, то ли плёнка. В руках переливчатые держали нечто непонятных форм и очертаний, но вполне ясного назначения. «Оружие, или пусть меня повесят!»

– А это кто? – красавец повернулся к Виктору.

– Ой, Дейран, я вас сейчас познакомлю! – Лиола схватила Афанасьева за руку. – Он меня из камеры пыток вытащил, – затараторила она. – Представляешь, он – клон. Только у этого клона индекс Марша – восемнадцать тысяч, не меньше! И показатель Керр – сотни две! Я точнее определить не могла, но…

– Погоди, погоди, – прервал ее сорочий стрёкот Дейран. Он подошёл к Виктору и положил ему ладонь на плечо. – Дейран, налкоран седьмого сектора первого отдела «Универсума». Спасибо, что вытащил эту балаболку из неприятностей. Сам понимаешь: от этих проныр-журналистов никакого спасу нет! Лезут во все дырки, причём им объясняешь, объясняешь, а все без толку. Вот и приходится потом их вытаскивать из той жопы, в которую они сами и залезли.

На Виктора снизошло озарение. Конечно! Никакая Лиола не разведчица! Если и работала с этим «Универсумом», так только в качестве ситуационного агента[16]. А все остальное очень точно вписывается в портрет военного корреспондента. Нахальная, безбашенная, любопытная и изо всех сил рвущаяся продемонстрировать, что она отважная и умелая. Ну, стерва…

Он тоже представился и предложил пройти в салон.

– Сколько у тебя людей? – поинтересовался Дейран, когда оба офицера уселись за «стол переговоров». И, подавая пример откровенности, сообщил: – Со мной – трое. Двоих ты видел, а третий – на вахте.

– У меня ещё хуже, – честно ответил Виктор. – Вот этот, да и то – не совсем боец. Ну, можно ещё одного привлечь. Тот – боец, но не мой. Параллельное подчинение.

Дейран понимающе кивнул, хмыкнул:

– Два налкорана, четверо налков и один… – он на секунду задумался, – короче, у нас на двух налкоранов четыре с половиной налка. Это в лучшем случае. В худшем – три с половиной. Как раз для спецоперации по извлечению зонда класса «Джайс-прим». С ума сойти!

– Постой-постой! Какого-такого зонда? – вскинулся Афанасьев. – Извини, конечно, но речь вроде шла о ликвидации базы с иномирным оружием, нет?

– Базы? Ну… – налкоран, что означало всего-то «командир налков», то есть воинов, размышляя, почесал лоб. – Базу, разумеется, тоже придётся ликвидировать, но основная задача – достать наш автоматический зонд, который одной из последних волн зашвырнуло в этот мир.

– А поподробнее про этот зонд? – спросил Виктор. Он уже понял, что все рассказанное Лиолой надо делить на десять. Как минимум… – Я не прошу технических характеристик – все равно я в этом ничего не смыслю, но размеры, как выглядит, коды на самоподрыв и все такое прочее?

– Коды на самоликивидацию – это ты маханул! – хохотнул Дейран. – Я и сам их не знаю: семья не сочла нужным сообщать.

– А что так?

– Ты давно служишь? – вместо ответа спросил налкоран. И получив утвердительный кивок, невесело усмехнулся. – Тогда должен понимать, что уникальный зонд стоит куда больше, чем даже сотня налкоранов. Даже если это – налкораны твоей семьи. Если я не отобью зонд – что ж. Пришлют другого, а моё имя займёт положенное место в Зале Памяти. Сам зонд – это, по сути, устройство наблюдения, но наблюдать он может с очень большого расстояния или, наоборот, подкрасться ближе, скрываясь в пологе свёрнутого поля. Лиола поперлась на нём снимать очередную битву в пространстве, но выплеск некроэнергии породил такую волну, что её просто швырнуло в пространственную дыру, а аномалия сделала всё остальное.