Глубина 11 тысяч метров. Солнце под водой - [13]
Напомню, что незадолго до этого французы наконец спустили на воду батискаф ФНРС-3; пробные испытания он прошел в Тулоне (750, 1500 и 2100 метров). Опыты показали, что наша старая гондола отменно выдерживает давление средних глубин, а новый поплавок безотказно поднимает на поверхность. Но экипаж ФНРС-3 преследовали бесчисленные технические неполадки, не было у них и хорошего эхолота. В результате они решили не приближаться вплотную ко дну. Мы же на сей раз решили снова достичь дна. Была выбрана широкая равнина на глубине чуть больше трех тысяч метров; замеры показывали, что там не было скальных выступов, о которые мог удариться батискаф.
Итак, рано утром 30 сентября 1953 года мы прибыли на место. Море еще не успокоилось окончательно. Быстро закончили последние приготовления: сняли предохранители с балластных электромагнитов, проверили зазоры, бегло осмотрели основные приборы. В 8.00 захлопнулся люк гондолы, в 8.08 шахта наполнилась водой, а в 8.19 началось погружение — вначале медленно, потом быстрее, быстрее. В 8.36 на глубине 300 метров за бортом почти непроглядная тьма. В первые минуты наше внимание отвлекали всевозможные шумы и бульканье — это изо всех щелей вырывался воздух, а шнорхели заполнялись водой. Но скоро наступила полная тишина: «Триест» плавно шел вниз.
Поскольку метеосводка предвещала ухудшение погоды наверху, мы решили ускорить спуск. То и дело приникали к иллюминаторам, но море казалось совершенно пустым, записывать было нечего. Если мы гасили прожекторы, то могли видеть фосфоресцирующий планктон. На глубине 2600 метров, примерно через час после ухода с поверхности, мы начали тормозить, но, должно быть, недостаточно сильно, потому что уже на 63-й минуте после погружения на глубине 3150 метров батискаф коснулся дна! Посадка прошла мягко, без толчка, но мы все равно зарылись в ил… Ах, как нужен эхолот!
Испытания прошли удовлетворительно, все приборы функционировали нормально; сквозь задний иллюминатор отчетливо было видно дно — широкая, залитая белым светом равнина. Понаблюдав какое-то время, решили подниматься. В 10.35 мы вновь вынырнули на поверхность.
«Фениче» быстро доставил нас на Понцу. Население маленького островка устроило нам трогательный прием. Мы бы с радостью остались на несколько недель в этом райском уголке среди столь гостеприимных людей, но сезон кончался, а в шторм этот порт едва ли мог стать «Триесту» надежной защитой: разумнее было вернуться в Кастелламмаре. Нас избрали почетными гражданами острова Понца, и мы распрощались.
На пути в Кастелламмаре возле южного побережья острова Искья мы совершили еще одно погружение на 600 метров. Со мной на этот раз был инженер де Санктис. 2 октября 1953 года «Триест» возвратился в свой порт приписки, выполнив намеченную программу подводных исследований. Несмотря на поздний час (было около полуночи), сотни рабочих и служащих судоверфи вышли встречать нас. «Триест» стал любимым детищем этих людей, и верфь, построившая его, радовалась первым успехам питомца…
Теперь «Триест» надо было ставить в сухой док на зиму и подвести итоги первой кампании. Успехи были скромные, но важность их нельзя было недооценить. «Триест», переняв эстафету у ФНРС-2 (ставшего ФНРС-3), по сути дела открыл океанографам двери в глубины моря. За несколько недель человек проник так глубоко, как никогда раньше. Впервые благодаря батискафу человек смог взглянуть собственными глазами на морское дно, лежащее на километровой, а затем и на трехкилометровой глубине. Беглые наблюдения подтвердили, что система фар и иллюминаторов работает отлично и позволяет детально изучать морское дно.
ФНРС-3 еще не дошел до глубин, недоступных водолазам. Лишь несколько месяцев спустя во время серии погружений в Атлантике ФНРС-3 продемонстрировал свои возможности. Профессор Моно, сопровождавший отца в дакарской 35 экспедиции 1948 года, занял теперь его место в гондоле возле того же иллюминатора и продолжил работу, прерванную шесть лет назад. Скептикам, ухмылявшимся при первых опытах ФНРС-2, оставалось теперь помалкивать.
«Триест» обладал прекрасной гондолой из кованой стали; его поплавок выдерживал сильные удары волны; детали были отработаны и пригнаны. Благодаря этому, миновав тяжелый этап предварительных испытаний, его со следующего сезона можно было сразу пускать в дело. Средиземное море становилось, пожалуй, мелковато для такого аппарата…
Однако не будем торопить событий, нас отделяли от желанного мига еще шесть долгих лет. В 1954 году нам оказала щедрую поддержку фирма «Фиат», и мы смогли вновь спустить «Триест» на воду. Сезон уже был в разгаре, поэтому решено было не выходить из Неаполитанского залива, а совершить серию из восьми погружений на месте. Мы испытали некоторые новые приспособления, в частности новую систему освещения. Громоздкие светильники, стоявшие на ФНРС-2 и ФНРС-3, мы заменили на маленькие кварцевые лампы «Филипс», наполненные парами ртути. Мощностью они во много раз превосходили прежние и выдерживали давление самых больших глубин; отпадала надобность в тяжелых колпаках. Надо сказать, что эта система освещения парами ртути дала такие впечатляющие результаты, что ее затем использовали на всех подводных аппаратах во Франции и США.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.
Известный французский исследователь пещер Н. Кастаре в своей книге "Моя жизнь под землей" рассказывает о путешествиях в глубь земли, о приключениях и опасностях, которые ему пришлось пережить в пещерах. В этой книге автор коротко подытоживает все основные события и результаты своей полувековой деятельности в подземном мире.
Эксперимент норвежского ученого Тура Хейердала, который в 1947 году прошел с пятью товарищами на бальсовом плоту из Южной Америки через восточную часть Тихого океана до Полинезии, остается ярчайшим примером дерзания в науке.