Моей матери, державшей меня за руку в моей
первой пещере, когда мне было всего пять лет.
Памяти моего отца, моего лучшего друга.
Нежной памяти моей жены, которая следовала
за мной и преданно мне помогала более чем в
трехстах пещерах, пропастях и подземных реках.
Книга эта написана по разным причинам, но, может быть, главным образом как ответ на вопросы, которые мне постоянно задают: "В каком возрасте Вы начали интересоваться пещерами и что именно привлекло Вас к ним?"
Конечно, и другие более или менее важные мотивы побудили меня взяться сегодня за перо, чтобы "склониться над прошлым" и многое вспомнить, одним словом, написать воспоминания спелеолога.
Возможно, таким образом, я попытаюсь оправдать овладевшую мной непреодолимую и всепоглощающую страсть, может быть, я просто подчинюсь некоему неизбежному закону эволюции, про который англичане шутливо говорят, что старости неразумной предшествует старость болтливая, а может быть, просто хочу раз и навсегда подвести черту под полувеком приключений.
"Воспоминания спелеолога" — этого вполне достаточно, и, я думаю, читателю совершенно безразличны другие стороны моей жизни, которая началась в 1897 году в маленьком селении Верхней Гаронны, расположенном на полпути между Тулузой и Баньер-де-Люшон.
Именно здесь, в Сен-Мартори, я родился, прожил до восьми лет, и здесь же на меня снизошла благодать, то есть я хочу сказать, что так рано и навсегда отдался страсти к пещерам.
Хочу сделать еще одно последнее предупреждение, перед тем как начать рассказывать о себе на нескольких сотнях страниц. Выставляя себя напоказ с такой навязчивой настойчивостью, невольно испытываешь неловкость, но позвольте мне в виде извинения сослаться на то, что писал Стендаль в "Воспоминаниях эготиста": "Я совершенно убежден, что лишь полнейшая искренность может заставить читателя забыть вечное выпячивание автором своего "я".
Хотите ли узнать, как люди становятся спелеологами или, по крайней мере, как лично я очень рано услышал призыв тьмы, ощутил влечение к пещерам и их тайнам? Это случилось в самом начале века.
Впервые я попал в пещеру в 1902 году. Я нарочно говорю "попал", а не занялся исследованием, потому что, как бы рано я ни почувствовал свое призвание, все же не хочу утверждать, что начал подземные "экспедиции" на пятом году жизни!
I
Рождение призвания. Грот Бакуран
Впервые мне пришлось попасть под землю во время семейного пикника (английские слова были тогда в моде), или попросту завтрака на траве в устье Савы, недалеко от Булонь-сюр-Жесс. Позавтракав и оставив внизу кучера, лошадь и экипаж, привезших нас сюда, мы поднялись в гору и дошли до входа в пещеру, называвшуюся Бакуран и находившуюся вблизи одиноко стоящей фермы. Нас было человек десять: отец, мать, старший брат, дядя, тетя, двоюродные сестры и братья. К нашей компании присоединился также парень с соседней фермы, взятый в качестве проводника, который нес факел.
Прогулка в пещеру, в общем, ничем не примечательную, прошла очень оживленно, в атмосфере того радостного возбуждения, которое испытывает семья на отдыхе, попав в совершенно необычную обстановку, где все удивляет и служит поводом для шуток. Эта прогулка не обязательно должна была потрясти меня сверх всякой меры и могла просто остаться приятным воспоминанием о том, как все семейство отдыхало на лоне природы.
Однако грот Бакуран произвел на меня очень сильное, неизгладимое впечатление. Новизна места и открытие совершенно нового мира, о существовании которого я даже не подозревал: подземелье, примитивное свечное освещение, — все это поражало и покоряло меня. Время от времени наш проводник зажигал соломенные факелы, и пламя бегло освещало причудливые и грозные своды.
Обстановка была настолько фантастической и торжественной, что даже раздававшиеся со всех сторон разговоры, восклицания и смех не могли нарушить ее поэтичность и подавить охватившее меня чувство восхищения, преклонения и восторга. Помнится, я шел, от волнения изо всех сил вцепившись в руку матери.
Добравшись до какого-то места в пещере и засветив последний соломенный факел, мы уже повернули назад, когда кто-то поднял руку и, указывая на темный, уходящий вдаль коридор, проговорил голосом, который до сих пор звучит у меня в ушах: "Там вечный мрак". Никто не откликнулся шуткой на эти слова, завершившие нашу прогулку, и они повисли в тишине. Несмотря на очень юный возраст, я почувствовал глубокое волнение, словно до меня дошла тайная весть.
Властный призыв тишины и мрака предопределил мою карьеру исследователя подземного мира. Конечно, все это было неосознанным, но мои расширенные глаза с жадностью впивались в этот "вечный мрак". Многие годы моя страсть оставалась где-то под спудом, но она уже родилась и не покидала меня, ожидая только случая воскреснуть, проявиться и расцвести. Так в возрасте пяти лет в глубине грота Бакуран я стал спелеологом.
