Глоток свободы - [3]

У Пестеля даже не нашлось времени для женитьбы, хотя иногда подобные планы у него и возникали. Редкие вечера, которые отдавались отдыху, он проводил за фортепьяно, часами играя Моцарта и Глюка, а затем незаметно переходя на импровизацию. Одну из музыкальных пьес Пестеля декабристы восстановили в Сибири и написали слова на его музыку.

Пестель, как подлинный революционный лидер, знал «одну, но пламенную страсть» — тайное общество. Ему отдавал он весь свой досуг, свою одаренность организатора и теоретика.

Значительнейшим памятником политической мысли движения декабристов явилась «Русская Правда» Пестеля — наказ будущему революционному правительству.

«Русская Правда» провозглашала Россию республикой и заявляла об уничтожении крепостного права. Временная революционная диктатура должна была подготовить введение выборного представительного правления и наделить крестьян землей, для чего предполагалось обратить в их пользу до половины помещичьих угодий. Одно это предложение показывает, как далеко опережал Пестель дворянских реформаторов 1861 года с их грабительскими «отрезками».

Важнейшей теоретической заслугой Пестеля была разработка программы республиканского устройства России.

Когда на съезде в 1823 году Южное общество приняло «Русскую Правду» как свою программу, Пестель стал настойчиво добиваться слияния с Севером. Однако ни поездки его эмиссаров, ни личные встречи с руководителями Северного общества больших результатов не давали. Слишком многое разделяло довольно умеренных «северян» и радикальных «южан». Юг был за республику, Север — за конституционную монархию, Юг — за революционную диктатуру на время переходного периода, а Север ориентировался на Учредительное собрание. Да и во всех других важных вопросах — о тактике вооруженного восстания, о будущих границах Польши — всюду были разногласия. Кроме того, в Петербурге упорно подозревали руководителя Южного общества во властолюбии. Идею революционной диктатуры трактовали как бонапартизм. Человека, мечтавшего о славе Вашингтона, за глаза называли Наполеоном, забывая о том, что будущий император Франции был далек от того, чтобы отдавать лучшие годы своей жизни на разработку республиканской конституции. И все же некоторые сдвиги в сторону объединения были. На нем настаивали молодые и весьма энергичные члены Северного общества — поэт Кондратий Рылеев и писатель Александр Бестужев.

Во время поездки Пестеля в Петербург в 1824 году было решено через два года созвать объединительный съезд.

Но над тайным обществом нависли темные тучи. Офицеры не соблюдали конспирации, слишком смело рассуждали о своих делах при посторонних. В общество проникли шпионство и измена.

В ноябре 1825 года в главную императорскую квартиру в Таганроге поступило сразу три доноса о тайном обществе. Один из шпионов представил даже полученное им для передачи Пестелю письмо со сведениями о ячейке в Кавалергардском полку и о планах организации типографии. Однако самым страшным для Южного общества оказался донос от человека, которому Пестель многое доверял и который был знаком даже с содержанием «Русской Правды». Этим предателем стал штабс-капитан Майборода, незадолго перед тем уличенный в растрате казенных денег. Опасаясь расследования, Майборода, давно уже выведывавший секреты своего командира полка, притворяясь его единомышленником, решил упредить течение событий.

Не успел Пестель получить от своих друзей в штабе армии сообщение о том, что общество, видимо, раскрыто, как внезапно распространилась ошеломляющая новость: 19 ноября в Таганроге умер Александр I. Это известие должно было ускорить события.

Пестель прекрасно понимал, что успех политической революции решается в столице. Но оперативной связи с Петербургом тогда не было, и руководители Южного общества проводили день за днем в мучительной неизвестности, теряясь в догадках и предположениях. Ежедневно рискуя быть арестованным, Пестель все же не решался дать сигнал к восстанию. К столь неожиданно возникшей благоприятной ситуации общество не было готово. Об этом на следствии вполне откровенно и очень выразительно заявил один из виднейших южных декабристов — генерал Михаил Орлов. «К несчастью, их обстоятельства созрели прежде их замыслов, и вот отчего они пропали», — писал он в своих объяснениях. Слова «к несчастью» подчеркнул дважды сам Николай I, руководивший следствием. К ним он поставил 11 (одиннадцать!) восклицательных знаков и заключил их огромным двенадцатым.

Вечером 12 декабря Пестеля внезапно вызвали в штаб армии, куда, как ему сообщили, неожиданно приехал состоявший при царе генерал-адъютант Чернышев. При въезде в Тульчин глава Южного общества был задержан, и ему пришлось отдать свою шпагу. Ядом, который хранился у него уже несколько лет, он не воспользовался: еще теплилась надежда на успех заговора в Петербурге, на восстание на Юге.

В этот день в Петербурге на квартире Рылеева окончательно был утвержден план восстания. Революционные полки должны были окружить Сенат и заставить его издать Манифест об уничтожении «бывшего правления» и отмене крепостного права.