Глоток лета со вкусом смерти - [27]

— Что случилось? — голос Сергея немедленно стал серьезным.

— Там… — она неопределенно махнула в сторону леса.

— Что там? Алиска, ну же, говори уже!

— Сереж, я случайно нашла девушку. Ее убили.

— Так, еще раз. Без паники и спокойно. Где ты ее нашла, почему ты думаешь, что ее убили?

— У нее на шее платок. Затянут. Ее задушили, Сереж, — в ее голосе послышались истерические нотки.

Сергей решительно поднялся и взял Алису за холодную, как лед, руку.

— Пойдем, покажешь.

Алиса быстро замотала головой.

— Нет, Сережка, я больше не хочу туда. Не пойду.

Он крепко схватил ее за плечи и легонько встряхнул.

— Алиса, нам необходимо вызвать полицию. Ты же не маленькая, возьми себя в руки. Ты должна понимать, что мы не можем просто так взять и уйти.

— Почему? — глупо переспросила она.

— Отчего ты уверена, что она умерла? — ответил он вопросом на вопрос.

— Уверена! Потому что люди никогда не лежат с открытым ртом на коряге просто так! — взвизгнула Алиса. — Потому, что живой человек не станет терпеть, если по его лицу полчищами ползают муравьи! Потому, что она выглядела совсем, понимаешь, СОВСЕМ мертвой!

Сергей решительно достал телефон.

Глава девятая

Алиса сидела на продавленном почти до пола сидении полицейских «Жигулей». Открытая дверь иногда пребольно прижимала ей правую ногу. Она безучастно смотрела прямо перед собой. Сигарета чуть подрагивала в пальцах. От нее время от времени падали прямо на землю тонкие ровные серые столбики пепла.

Машина криво стояла на обочине лесной дороги, совсем рядом с тем местом, где Алиса обнаружила труп. Как странно и страшно. Ведь еще совсем недавно эта девушка была Машей, Юлей, Ниной или еще кем-то. А сегодня просто — труп. Какое бездушное и жуткое слово…

До Алисы то и дело долетали фразы вызванных Сергеем полицейских. Сам Шатров стоял рядом с машиной, прислонившись к корявому стволу сосны и также как она, с некоторым брезгливым любопытством наблюдал за работой бригады.

Немолодой эксперт (или кто он там был?) с равнодушным видом осмотрел тело несчастной девушки. Его помятое лицо со следами похмелья не выражало ничего, кроме скуки и уныния.

— Что скажешь, Петрович? — обратился к нему недовольный капитан.

Это был человек лет сорока пяти. Его рыхлое тело, нездоровый цвет лица и глаза с красноватыми прожилками говорили о любви к жирной пище и горячительным напиткам. Под мышками на его рубахе проступили отвратительные белесые пятна пота, а на шишковатой плешивой голове лежала жидкая прядь волос неопределенного цвета, которую он постоянно поправлял привычным движением мясистой короткопалой ладони.

— Да, в общем, пока толком сказать нечего. Документов при ней не обнаружено. Навскидку, девчонке лет двадцать-двадцать пять. На изнасилование не похоже, по крайней мере, внешних признаков я не наблюдаю, да и одежда цела. Задушили платком. Вот этим.

Капитан наклонился.

— Симпатичная вещица.

— Согласен, но ничего особенного, — равнодушно пожал плечами Петрович. — У моей Галки есть похожий. Стоит копейки.

— Уверен?

— Почти на все сто. Я, конечно, проверю, но особо не надейся.

— Это я уже понял, — обреченно произнес капитан. — Значит, здесь — мимо…

— Похоже на то.

— А остальная одежда?

— То же самое — сплошной ширпотреб, купленный на рынке. Джинсы дешевенькие, застиранные, а майка, вон, под мышкой совсем протерлась. Да и сама девчонка неухоженная какая-то. Волосы немытые, ногти обгрызанные.

— М-да! Не очень-то похожа она на постояльца «Соснового», как думаешь?

— А пожалуй, ты прав, Гриша. Тогда интересно, как она вообще на территорию попала? Тут же охрана, не хуже, чем в Форт Ноксе.

— Выясним. Ладно, что-нибудь еще есть? Время смерти?

— Позвони вечером, тогда информация будет стопроцентная. Одно могу сказать точно — прошло меньше суток. Но, сам понимаешь, такая жара, что могу и ошибиться.

— Час от часу не легче, — проворчал капитан, вытирая несвежим клетчатым платком багровую лысину. — Так я и знал, что от этого «Соснового» у нас еще долго голова болеть будет. В такие места простые люди не поедут, одни толстосумы. Устроили разборки, а мы — расхлебывай! Воскресенье — святой день, а мы тут, как рабы на галерах.

— И не говори! — сочувственно поддакнул Петрович. — Ладно, я здесь закончил, а ты давай иди, со свидетелями поработай.

— Свидетели ли? — странным тоном проговорил капитан.

— Думаешь?..

— Понятия не имею. Но и не исключаю.

Проскурин испытывал предубеждение против тех, кто лично находит трупы, ведь это избавляет от многих трудностей. Не надо уничтожать отпечатки пальцев, устраивать алиби, но существует одна весьма важная оговорка: у этого человека не должно быть мотива. Интересно, что в этом случае?

— Ладно, удачи тебе, Гриня. Уносим, ребята. А что, носилок нет?

— Не, так дотащим. Давай, Мишаня!

Мимо Алисы прошли двое молодых санитаров, несущих черный, наглухо закрытый пластиковый мешок. Словно никому не нужное тряпье, они загрузили его в видавший виды УАЗик, в простонародье прозванный «буханкой». Алиса видела, как переваливаясь на корнях и кочках, он медленно пополз прочь.

— Ну, здрассти! — услышала Алиса рядом с собой уже знакомый голос капитана.

От неожиданности ее рука дернулась и догоревшая почти до фильтра сигарета выпала и обожгла ногу. Алиса негромко вскрикнула.