Глоссолалия - [7]
В этих звуках Начала плотнили жар жизни; и побежало по времени (r): «оr» — работа работ; «ra» — итоги работы.
Тепло, нам сложившись во рту, постепенно истаяло: раздалися извечные, неопределенные звуки: aei; была ночь.
30
Начался день второй.[15]
Элогимы воззвали к сознанию; вызвали: воспоминание своих действий (так мы: пробуждаясь, мы помним работу вчерашнего дня). Встал Сатурн: «Воспоминание было в Начале». Возникли Начала. И — Новое совершилось: — в жар жизни Престолов повергли дары Херувимы; и новые мысли, влагаясь в тепло, воплощались в тепле, как Архангелы; изменяли тепло, уплотняя его и тонча; были вытканы Элогимам две ткани; ткань света и ткань огневая; как дым закрывала она чистый свет; так возник «Свето-огнь». День второй, светоогненный — Солнце — блистал; утончаясь, как Свет, и плотнясь в огневоздухи; там обитали зачатки растений, сошедших на Солнце.
Жизнь Архангелов простиралась от света к стоянью Престолов в местах, где теперь — Зодиак. И Престолы вперяли безмолвные взоры свои; и очами излили на Солнце святыни и блага.
И день второй кончился.
31
День второй мира звуков.
Как память, события жара встают; и «uhr-uhr-uhr» — раздается; подъемлют старые корни «ar, rа»; и работа работ, как итог, повторяется: -
— Ra.
«Ra» во рту есть предчувствие света в тепле; «Ra» во рту — взрывы блесков из жара; явление диска. «Ra» — солнечный бог. Световым колесом разражается он из темнот теплоты: катит смыслы людей, божества мифологий, переменяет значения; и блеск залетает из «Ra» — sa-ra-sa: Siris, Sirius
— Звездность -
— восходит.
32
Выдыхательный жар, струя «h», попадая в звук «r», начинает вращаться; перекинувшись через «r», струя воздуха падает, звеня, отдается, как «ze»: пролетает сквозь зубы наружу в светящемся свисте: звуки «s» — крылья светлого свиста, огни; «син», еврейская буква, — огонь и змея — разрывает зубную преграду; и луч проникает нам в рот; ткань летающих светочей ткется; и древнее небо, тепло, шары, жары горят: веретено лучей блеска бормочет: zi-ze-za-zo-zu, si-se-sa-so-su: это — свето-лучи; впоследствии оплотнеют корнями они; побегут в языках златотеками жара они; «ra» — тепло света жизни; «ze» — зар его, луч его.
33
Струи света остыли в корнях: проросли из корней в языках, побежали в веках, завивая спирали значений; налет посторонних значений (осадков) осел на лучи; все же солнечные корни: zi-si-zis-sis-zir-sir-ris-riz.[16]
«Zir» есть зир: взир, взирать, дозиранье (и зренье, и зрак); в корень вписано: зрение — созревает под солнцем, как злак: злак есть солнечный зрак; поле зрения — зир; «sir» — «Siherach» (ассирийское восходящее солнце); «si» — си-янie; sier — ciel; assir — кровь (на диалекте латыни); она истекает из солнца; «sis» — Isis: Изида (она — плодородие); «zis» — «dis»: dies, diuus, divus, дин, день, диво, дзиво, жизнь, живо: «жись» — жизнь; «zis» есть «dis», это — диск; он — зиждитель: созиж-дет жиз-нь и отсюда: живой, живо, джива (сок жизненный); dyam есть «небо» (санскрит); и dyavi — на небе. Все значения эти — значения «zis»: они солнечны, светлы, зиждительны, животворны; и «zizanah» — порождать (зендский); «Siris» есть солнечный город; и «Osiris» — Озирис: он — Озир, Озирающий; Ch-ris-os — злато и ризы: покровы лучей.
34
Так же солнечен «ser»: -
— «ser-as» — лето и жар; и ser-enus есть ясный; звуки Ser-ios — именование звезды; это — Сириус, что пылает лучами; далекое солнце; нам греческий изменяет санскритское «S» в придыхани, в «h»; «r» смягчается в «1», понимаем, что «serios» — «selios»; «selios» — «sйlios»; звуки солнца по-гречески — производные корня первичного «Ser» — «hйlios»; «Serios»; «hell» (светло) это — «ser», Heloreus сын Гефеста есть «seroreus»; «hйloriss-sйroris» (гора солнца); «heliasserias» (что есть «солнечно»). Так же солнечны: «sar-sas-as-ias»: -
«sar» есть «s(w)ar»: «swar» же — «солнце» (санскрит); «zar» — зар-я, зар-еть, зар-иться, жар, яр, пожар, зар, азр, язр (ядр-о, ядреный и ведро); ведро — солнечная погода; и далее — изменяются звуки: ведро, едро, ядро, рядо, радо, радеть, radix, ражий, рдр, рудр, рдян; ядро солнечных действий (raz-zor) — это корень вселенной; он — radix; и radix тот — рдяный; «Sas» — именование Зевса; «ias» — яс-ен и яс-ень, дерево, посвященное солнцу; и «iasis» есть ясень (сын Зевса); и оттого-то позднее звук «ias» обозначает не только нам ясность: обозначает и «святость»: «iаsis» есть святая (есть ясная); «iassis», «iaso», «iasos» обозначения святыни (иль света); и «iais» — красота (что светло, то — красиво); и устремленный к Руну Золотому — Язон.
Точно так же и «zе» — обозначает «святыню»; и «Zй-na» есть «небо» (Гомер); «zen» — день; и отсюда: зе-нит и зе-ница (денница); zez-zezd-zuezd-zwezd — звезды и звездный.
35
Так же солнечны: — «zor» — зори (взор, круг-озор) «zor» — (это — солнечный демон); «Zohar» — книга блесков; «zor» — «Zoroto» (зорото — золото); zor-()or-()o(u)r дает «jour»; «roz» есть розовый; розы — зори: розд-рост-род-рож; и рожай — урожай; порождение — солнечно; роза — «roda»; «roda» есть «роза» (по-гречески); остров Родос — «розовник»; Rodoessa (имя) есть «Роза»; заря порождает нам
Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.
Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) – одна из ключевых фигур Серебряного века, оригинальный и влиятельный символист, создатель совершенной и непревзойденной по звучанию поэзии и автор оригинальной «орнаментальной» прозы, высшим достижением которой стал роман «Петербург», названный современниками не прозой, а «разъятой стихией». По словам Д.С.Лихачева, Петербург в романе – «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Белый впервые в русской литературе».
Андрей Белый (1880–1934) — не только всемирно известный поэт и прозаик, но и оригинальный мыслитель, теоретик русского символизма. Книга включает наиболее значительные философские, культурологичекие и эстетические труды писателя.Рассчитана на всех интересующихся проблемами философии и культуры.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) – одна из ключевых фигур Серебряного века, оригинальный и влиятельный символист, создатель совершенной и непревзойденной по звучанию поэзии и автор оригинальной «орнаментальной» прозы, высшим достижением которой стал роман «Петербург», названный современниками не прозой, а «разъятой стихией». По словам Д.С.Лихачева, Петербург в романе – «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Белый впервые в русской литературе».Помимо «Петербурга» в состав книги вошли стихотворения А.Белого из сборников «Золото в лазури», «Пепел» и поэма «Первое свидание».
Книга «Сон страсти» повествует об интимных отношениях, связавших в начале прошлого столетия трех замечательных людей России: Александра Блока, Любовь Менделееву-Блок и Андрея Белого. События их сугубо личной, закрытой для других стороны жизни, но поучительной для каждого человека, нам сегодня помогли воссоздать оставленные ими дневники, воспоминания, переписка. Итог этим порой счастливым, порой трагичным переплетениям их судеб подвел Блок: «Люба испортила мне столько лет жизни, замучила меня и довела до того, что я теперь.
Владимир Сорокин — один из самых ярких представителей русского постмодернизма, тексты которого часто вызывают бурную читательскую и критическую реакцию из-за обилия обеденной лексики, сцен секса и насилия. В своей монографии немецкий русист Дирк Уффельманн впервые анализирует все основные произведения Владимира Сорокина — от «Очереди» и «Романа» до «Метели» и «Теллурии». Автор показывает, как, черпая сюжеты из русской классики XIX века и соцреализма, обращаясь к популярной культуре и националистической риторике, Сорокин остается верен установке на расщепление чужих дискурсов.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.