Глоссолалия - [6]

Шрифт
Интервал

И мы безумствуем в ночи
С тысячелетнею старухой.
Влетают звучные лучи
В тоской изорванное ухо.

Звук кричит страшным смыслом; и что накричит он нам там — не понимает никто; он кричит, старый звук, как он звук, там ползет из расселины горла.

23

«Ha-hi» — пролетает оттуда; змея по-санскритски ahih; безобразие удушений и хрипов грозит; но — поднявший кверху язык храбро встанет в безвещие; и собой прикрывает дыру; из дыры ползет змейность ahih; нас грозит удавить; но язык, как Зигфрид: мечом «r» — бьет по змею.

«R» — первое действие: сдвиг языка.

Но его обвивая, хрипит змей, ahih; задрожав твердо борются: первое действо — борьба: ее меч — твердый «г». Прометеев огонь нашей речи похищен из шипа.

24

В поздних смыслах «ir» — ярь (ira — гнев); «ir» — рычание; «er» есть корень течения времени: Rea и rei; это время течет из Начала: из «U» — вытекает; и «u-h-r» означает: первичное небо: «Uranos» и «Uhr-alte» — одно.

Корень действия «ar» — есть глагольная форма (am-ar-e, аr-аr-е) обозначает позднее — работу работ; таковая работа — ведение времени борозды вечной пашни; да, время — наш пахарь:

Так лет мимотекущих бремя
Несем безропотнее мы,
Когда железным зубом время
Нам взрежет бархат вечной тьмы.

Звуки «ar» — борозда; удвоенье ar-ar-e пахать (по-латыни); звуки «ar» на ирландском есть то же: оранье (литовское ar-ti) и эти звуки на готском суть ar-jan, на греческом — Areun, на англо-саксонском — еr-оn, на современно-английском — to-ear; орудия пахания: ar-atrum, ar-atron, ar-klas, ar-ad, or-adto; or-alo (по-латыни, по-гречески, по-литовски, уэльски, по-чешски, по-древнеславянски).

Действия времени перенеслись на пространство (на землю),[9] земля называется: его, ira, его, ire, terra, earth, airtha, Erde.

25

Корень «ar», заявляет Макс Мюллер, обозначает работу пахания веслами влаги: aritra, ааr, eretes[10] и т. д.

Корень «ar» есть геройство работы, дерзание, мужество (hero — герой); победитель — ahih, — благородный: он — арий. (Макс Мюллер); он arga в древнем Санскрите; и обиталище ариев Арья-Аварта; Арий есть всечеловек,[11] тот, кто трудится благородно — оратель, Ариец, Airga звучат в Зенд-Авесте; и персы хотят быть арийцами; Дарий себя называет арийцем на надписях.[12]

Звуки «b» возникают от сжатия губ; «b» суть силы давящие: бьют по «r»; и r-b — столкновение (борьба); «rb» — работа: то rabor (иль — labor); то — Arbeit; порабощенные ею — рабы; а овладевшие ею (ha-er-be-er) храбрые; звуки «org» суть энергия, орг-ия, erg-on, вост-орг; bhar — несение бремени: по-санскритски есть bhar-ami; berem (армянский), беремя (славянский), беру (понесу).

Но за поздними звуками «br» раздается старинное «wr» — вер-етено, варвр-емени; Парка, старая баба, бормочет.

26

Из борьбы «ha» и «er» зарождается время трагедия мира: Archй родит Chronos; и время укрыло борьбой благородного «r» безвременности Uhr'a; — герой, побеждающий Ура-Урана есть Хронос; он — Herr, «ha-er-ha» — крик и хруст хрип борьбы, удушение Ура.

«Harah» засыхает в «karah», что есть «крик» (по-санскритски); и «hrika» на древне-ирландском — «кричать»; «krike» есть «закричал» (на гомеровском диалекте); и clamor есть крик: cris есть крик, и крикун, хрикун — ворон он — «Karavah» (по-санскритски); он крук (по-славянски); он hrok (по-ирландски).

В звуке «hr» нам скрещение линии истечения жара с другой мощной линией: восставания «r» средь окружности полости: крест в окружности — «hr»; это — хрест: «crux, croix».

Пред твореньем мира в космической среде (во рту) — воздвигается крест.

27

День Сатурна во рту сознаваем графически: неопределенный звук «е» («е» опрокинутое) развивает звучания «i», «а», «е»; перед «r» разряжаются звуки в «i» в «u» есть «w»[13] далее восстают «h» и «r».

Рис. № 4

Собственно, до-согласная стадия звука есть «a-e-i»: — «Aei» — вечно; оно есть ядро и его обегает окружность из звуков: «h-r-w-sch».

Колесо: Крест и круг.

28

В середине Сатурна «aei»; «aya» — век;[14] переложения до-согласного мира звучат: «iао» звук «Ягве»; «eia» — яйности (Eier — яйца); в яйце согреваясь теплом, созревают согласные: «a-e-i-r» есть аеr (воздух); и «eiar» есть «кровь»; кровь и воздуха звуки — одно в первородном тепле мира, глотки; при движении наверх возникают градации: wi-we-wa-wo-wu (йwiwo, ewi, awe, awa, owa, owu).

Звуки нам пробормочут теплом: здравствуй, вечная жизнь (Аvе «ewige» Eva); в ней здравствую (vivo); в яйце (оvа, ovum) родишь, Эва — ioвa (родительный «Iovis» обозначает Юпитера), отца (ava, awa, иль авв, аббат) мир позднейших звучаний: здравствуй, вечно исконная жизнь, из яйца породившая Ioвa, Отца: в нем рождаясь, живу.

Звуки «r» прибавляют: wir-wer-war-wor-wur; «wir» есть «вир» тепловой; «wer» есть временный червь («ver» и время); «war» — «вар» или жар; «war» есть «wann»; «wur» есть «wurm», или «Wur» или «Uhr»: «Uho» — Начало; «Uhr» — Небо: Уран.

Звуки «hr» или «rh» звуки времени: Chronos, arche, hora, heure; «hr» — геройства, господства («Herr, hйro»); «chr» — хрипы и крик: удушение Урана его порождением Хроносом.

29

«Ururu-ururu» заработало колесо: и — тепловая энергия звука лучилась как -

wi-we-wa-wo-wu, hi-he-ha-ho-hu, wir-wer-war-wor-wur, chri-chre-chra-chro-chru, wrt-wre-wra-wro-wru.


Еще от автора Андрей Белый
100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Петербург

Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) – одна из ключевых фигур Серебряного века, оригинальный и влиятельный символист, создатель совершенной и непревзойденной по звучанию поэзии и автор оригинальной «орнаментальной» прозы, высшим достижением которой стал роман «Петербург», названный современниками не прозой, а «разъятой стихией». По словам Д.С.Лихачева, Петербург в романе – «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Белый впервые в русской литературе».


Москва

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Петербург. Стихотворения

Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) – одна из ключевых фигур Серебряного века, оригинальный и влиятельный символист, создатель совершенной и непревзойденной по звучанию поэзии и автор оригинальной «орнаментальной» прозы, высшим достижением которой стал роман «Петербург», названный современниками не прозой, а «разъятой стихией». По словам Д.С.Лихачева, Петербург в романе – «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Белый впервые в русской литературе».Помимо «Петербурга» в состав книги вошли стихотворения А.Белого из сборников «Золото в лазури», «Пепел» и поэма «Первое свидание».


Символизм как миропонимание

Андрей Белый (1880–1934) — не только всемирно известный поэт и прозаик, но и оригинальный мыслитель, теоретик русского символизма. Книга включает наиболее значительные философские, культурологичекие и эстетические труды писателя.Рассчитана на всех интересующихся проблемами философии и культуры.http://ruslit.traumlibrary.net.


Серебряный голубь

«Серебряный голубь» (1909) – повесть выдающегося писателя-символиста А Белого (1880 – 1934) – посвящена историческим судьбам России, взаимоотношению интеллигенции и народа Следование гоголевским традициям органично совмещается в ней с новаторскими принципам. повествования, характерными для символизма.


Рекомендуем почитать
Отнимать и подглядывать

Мастер короткого рассказа Денис Драгунский издал уже более десяти книг: «Нет такого слова», «Ночник», «Архитектор и монах», «Третий роман писателя Абрикосова», «Господин с кошкой», «Взрослые люди», «Окна во двор» и др.Новая книга Дениса Драгунского «Отнимать и подглядывать» – это размышления о тексте и контексте, о том, «из какого сора» растет словесность, что литература – это не только романы и повести, стихи и поэмы, но вражда и дружба, цензура и критика, встречи и разрывы, доносы и тюрьмы.Здесь рассказывается о том, что порой знать не хочется.


Властелин «чужого»: текстология и проблемы поэтики Д. С. Мережковского

Один из основателей русского символизма, поэт, критик, беллетрист, драматург, мыслитель Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865–1941) в полной мере может быть назван и выдающимся читателем. Высокая книжность в значительной степени инспирирует его творчество, а литературность, зависимость от «чужого слова» оказывается важнейшей чертой творческого мышления. Проявляясь в различных формах, она становится очевидной при изучении истории его текстов и их источников.В книге текстология и историко-литературный анализ представлены как взаимосвязанные стороны процесса осмысления поэтики Д.С.


Поэзия непереводима

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Творец, субъект, женщина

В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.


Литературное произведение: Теория художественной целостности

Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.