Glorious Land - [4]

— Здесь формата А4, вот там, направо и за угол — А5. Половинки и четвертинки от них — в другом отделе. А пока на, вот тебе ключи от места, где сокровища лежат.

И он мелко захихикал. Я шутку оценил постольку поскольку, но заинтересованность изобразил. Старик отцепил от пояса массивную связку ключей и продолжил, засовывая ее мне в руку.

— Я сам не помню, какой ключ от той двери, сам разберешься, чай, не маленький. Так-с, там у нас хранятся бандероли и посылки — конфискованные, конечно. Их приносят редко, вот за мои семьдесят лет всего, — он задумался, закатив глаза, — ага, ага. Да, тысяча девятьсот семь раз. У меня упала челюсть.

— Это все нужно помнить?

— Нет, нет, но за мои семьдесят лет здесь… — и понеслось, пока Иваныч заковылял куда-то по коридору. Да ему ж лет сто, не меньше! Я почему-то очень живо представил себя самого через семьдесят пять лет и передернулся. Нет-нет, я здесь задерживаться не планирую. Пару лет и по карьерной лестнице вверх!

— Эх-эх, что с архивом, бедняжкой, сделает эта молодежь…

— Так что ж уходите? — насмешливо спросил я, хотя ответ знал прекрасно. Но дедок смог меня удивить. Он остановился у двери, пошуршал второй связкой ключей (а, нет, первой — он просто умудрился вытащить ее из моей руки, а я и прошляпил!) и обернулся ко мне.

— Если б не мечта, ни за что бы не ушел отсюда! Вот те раз, а я-то думал, старик на законный покой решил отправиться.

— Что за мечта-то?

— Буду с десантниками с парашютами прыгать! Вот те два. Я подумал, что Иваныч это рассказал уже всем, но послушно изобразил удивление, граничащее с шоком. Надо сказать, как-то так оно все и было на самом деле. В «комнате сокровищ» было пыльно и затхло. Я заглянул, прокашлялся и тут же вышел назад в коридор. Увиденное меня поразило: пустая комнатка четыре на четыре метра, заставленная коробками и пакетами с почтовыми отметками, липкими лентами с большими белыми буквами, подписями от руки и крупными синими штампами «ОТКАЗАТЬ».

Ничего, надо сказать, необычного. Просто посылки, которые кто-то не забрал. Или, может быть, неправильно написал адрес. В общем, сокровищами тут и не пахло. Гленн Иванович, видя, что я не излучаю подобострастный интерес, закрыл дверь, вернул мне ключи и заковылял назад, к письмам, уложенным ровными рядами на бессчетном количестве стеллажей. Там нас уже ждали.

— Вчерашнее, — сообщил парень, держащий в руках объемистый пакет.

Все его волосы лежали ровно, но челка одиноко задиралась и стояла дыбом. А еще он улыбался, так задорно и просто, что и я не выдержал — улыбнулся в ответ.

— Без сопливых разберемс-си, — добродушно отозвался старик и кивнул на меня. — Это наш новый архивник, Стасом зовут.

— Очень приятно, — парень заулыбался шире прежнего и протянул мне руку. — Слава. Я пожал его руку, успев перехватить падающий из другой его руки пакет.

— Сработаетесь, — удовлетворенно заметил Иваныч. — А теперь кыш отсюда, не мешай мне парня обучать. Слава кивнул, подмигнул мне и вышел. Письма я доставал осторожно, сидя за конторкой, хотя все время порывался уступить место Гленну Ивановичу. Тот отказывался, проявляя поразительную для своего возраста прыть.

— Смотри, на самом верху пакета, — я клацнул ножницами, освобождая горловину, — листок. Достаешь его, штампуешь дату. Потом смотришь номер, вот здесь, в правом нижнем углу. Я во все глаза вылупился на огромный идентификационный номер.

— Да не на весь, а на последние три цифры, дурень. И ищи это письмо на листке. Видишь графы? Я видел. Как бы теперь в этом разобраться… Я вытянул длинное письмо — «половинку», как его обычно называют. Повторяя про себя бесконечное «три-пять-восемь, трипятьвосемь, трипятьвосемьтрипятьвосемь», принялся водить пальцем по листу.

— Нашел! — я засиял.

— Теперь бери карандаш и в последней пустой графе ставь его формат. Поставил? Ага, откладывай в этот лоток. В остальные — прочие форматы. Видишь, здесь подписано. Понимаешь меня? С трудом.

— Конечно, — отозвался я, откладывая первое письмо.

— Ну давай, занимайся, а я скоро вернусь. Я часа два корпел над письмами. Листки сменялись листками, я шлепал даты, писал пару закорючек и откладывал в сторону. Конверты мелькали перед глазами: А4, А6, формата почтовой открытки… Вскоре после того, как я закончил и сидел со стопкой листков, недоуменно их разглядывая, вернулся Гленн Иванович. Похвалил меня и плюхнул на стол толстенный скоросшиватель.

— Смотри, эти листки — все пронумеровал? — подшиваешь в папку.

Папку на полку. Если приходит кто-то и спрашивает какое-либо письмо, спрашиваешь дату или номер, ищешь. Текст ты должен сосканировать и переслать по сетке. А письма должны оставаться здесь, все, до единого. Это понятно? Я закивал.

— А теперь волшебство, — ухмыльнулся старик. — Видишь эту кнопку?

Нажимаешь на нее, и-и… Ну, нажимай! Я поспешно ткнул пальцем в серебристую кнопку над крайним планшетом. Она оказалось тугой: пришлось поднажать. Тут же что-то загудело, лотки опрокинулись, заработали маленькие лопасти и конвейер по полу потащил письма к стеллажам. К моему удивлению (я его раньше не видел) письма укладывались идеально ровно, нигде ничего не спуталось.