Глориана - [11]

— В мюзик-холле выступает аргентинец, который отлично передразнивает Карузо! — утешил ее Джек.

— Вы слышали его?

— Нет, мне говорил один мой знакомый.

Джек умолчал, что этот знакомый был не кто иной, как приятный молодой приказчик из магазина готового платья.

В мюзик-холле, носившем громкое название «Пикадилли-Палас», было много шума, грохота от катающихся по рельсам столиков с ресторанными блюдами, кухонного чада и табачного дыма и гораздо меньше (к удовольствию Джека) музыки… В конце громадного белого, уставленного столиками, зала имелась эстрада и там выступали «номера»:

Шпагоглотатель Ричмонд из Лондона.

Оперный певец Рыкалов из Москвы.

Ученая обезьяна Аякс.

Солист на гармонике негр Киви из Техаса.

Ученые белые мыши.

Русская балерина Петрова из императорского балета.

Чревовещатель из Индии.

Чемпион мира, силач Железная Маска.

Виртуозы на барабане, братья Крукс.

Само собой разумеется, что в программу также входило танго между столиками и иные танцы и… по желанию, шампанское.

Джек и его спутница заняли места близ самой эстрады. Фата Моргана (м-сс Шельдон так и не сочла нужным раскрыть Джеку свой псевдоним) была в восторге. В самом деле, это было в миллион раз веселее оперы! Громадный, роскошный зал с электрическими люстрами казался ей чем-то вроде районного отделения рая. Публика, состоявшая более чем наполовину из мелкомещанской толпы и разных третьесортных иностранцев, представлялась ей, так же, как и Джеку, верхом изящества — нисколько не хуже, чем там, в опере. М-сс Шельдон пила шерри со льдом, хохотала, болтала всякий вздор и подсмеивалась над Джеком. Последний с каждой минутой приобретал все больший апломб и даже начинал задевать своей ногой колено Фата Морганы. Фата Моргана не протестовала, находя, что так оно и полагается, согласно кодексу французских романов. Джек был на седьмом небе. Его любила (он был уже уверен в этом!) таинственная графиня, вышедшая замуж за простого бизнесмена и скрывавшая свое прошлое. На эту мысль его натолкнуло поразительное знакомство его дамы с Парижем и с правилами большого света. Конечно, надо сохранить связь с ней и дальше. Но не следует ни звуком, ни словом обмолвливаться о драгоценном аппарате. Женщины так болтливы!

Джек теперь с особенной рачительностью берег свою вилку. Он решил теперь пока не пускать ее в ход, так как у него были немалые деньги. Правда, он рассчитывал на большее, и банкир его обманул: в портфеле оказалось много именных акций, которые было невозможно спустить. Вилка лежала в боковом кармане, обвязанная носовым платком. Джек чувствовал ее присутствие каждую минуту. Она могла ему понадобиться не ранее утра, когда Джек хотел вернуться к себе на квартиру за кое-какими вещами, а главное, чтобы отоспаться после своих похождений. Его беспокоила мысль, что профессор уже дал знать полиции, и за ним, Джеком, уже следят. Хорошо еще, что Джек совсем недавно переехал на новую квартиру, и профессор не знал его нового адреса.

«Номера» один за другим появлялись на эстраде. Джеку после оперы все казалось здесь верхом совершенства. Фата Моргана пришла в восторг от русского певца, красивого брюнета, который с необыкновенной слащавостью исполнял французские романсы. Джек даже слегка приревновал ее к этому «шарлатану», за что Фата Моргана ударила его по руке и сказала: «Вы противный! Не смейте его так называть! Это — великий талант!»

Но всего более им обоим понравились ученые белые мыши. Правда, миссис Фата Моргана боялась мышей и завизжала, когда мыши забегали по эстраде. Впрочем, вся женская половина мюзик-холла завизжала, и многие леди даже вскочили на столы и подобрали свои и без того короткие юбки. Но мыши были так милы, так послушны, так отлично танцевали, что публика проводила их громом аплодисментов. Русский певец корчился от злобы в своей уборной. Ему не досталось на долю и одной десятой части этих оваций!

Но вот оркестр заиграл тягучий мотив. На эстраде появились танцор с танцоркой. Медленно изгибаясь и качаясь, они сплелись руками и, виляя туловищем и по-змеиному извиваясь, начали свой знаменитый танго…

Джек умел танцевать танго. Он спросил свою даму:

— Давайте, отваляем?

Та расхохоталась:

— Боже мой, как вы выражаетесь! Даже у нас в маленьких городах, приглашая девушек танцевать, выражаются изящнее, встают в грациозную позу и предлагают руку. А вы выпаливаете, сидя на месте, как из ружья: «Отваляем!» В скольких водах надо еще мыть вас, милый Джек?

Джек встал и, изогнувшись самым неправдоподобным образом, предложил ей руку. М-сс Шельдон не стала себя долго упрашивать, и оба они пустились танцевать вдоль столиков, их примеру последовало еще несколько пар, и вскоре весь зал наполнился качающимися парами во фраках, смокингах, пиджаках и даже бразильских «болеро» с бронзовыми пуговками и широчайшими поясами, в дамских туалетах, начиная от вызывающе-открытых вечерних туалетов и кончая скромными блузками маленьких швеек и работниц.

Оркестр гремел. Люстры сияли. Джек раскраснелся. Ему было нестерпимо жарко. Ему стало, наконец, невмочь. А его дама с томным видом покачивалась и изгибалась, и на лице ее было написано самое настоящее блаженство. Она видела в своих грезах Париж…