Глитч - [38]
— Изяо!
Погруженный в свои мысли, Ямато слушал одним ухом. Вся эта поднявшаяся шумиха не сильно его беспокоила, хотя в целом он понимал — дело на самом деле серьезное. Во всяком случае, оказалось, что занятия во всей школе отменили впервые за весь учебный год. Прежде они могли не состояться из-за болезни учителя и отсутствия подмены, хотя и там находились решения: сдваивали классы или отправляли на внеочередную свободную тренировку в зале, в конце концов включали исторические фильмы.
Потихоньку стали всплывать и предполагаемые последствия объединения школ под руководством господина Хосимы. Собравшихся в классе девчонок было в два раза меньше, чем парней, но завизжали они в разы громче. В отличие от лояльных к девушкам школ, которые понимали и принимали, что большинство их учениц пришли, чтобы получить корочки, господин Хосима топил за равноправие полов. Ученицам Нобу Гакки, привыкшим к поблажкам, вряд ли придется сладко.
— Хотелось бы понять отношение господина Хосимы к женскому полу, — сказала Умика. — Ведь его взгляды на обучение…
— Говорят, он заставляет девочек драться с мальчиками во всю силу, а если те отказываются, то сразу отчисляет, — перебила Умику испуганная Кику.
— Вам пизд*ц, бабы! — заключил Изяо, и тут его даже Умика не отчитала.
Во всей этой ситуации защищенной оставалась только Харука. С третьим разрядом на первом курсе она могла не только постоять за себя, но и заткнуть кого-нибудь из Катсу Гакки. Если, конечно, она найдет в себе моральные силы…
— Ты чего молчишь, Чоу?!
— А? — Чоу подняла голову, и по её растерянному выражению одноклассники поняли, что она всё прослушала.
— Что с тобой?!
— Что, что…, - встрял Изяо. — Чоу хорошо. У Чоу — папа… Ей, в отличие от нас — бомжей подзаборных — нечего бояться.
С чего это её так замкнуло, подумал Ямато. Они ведь даже не подрались. Ну сбил он ему кепку, а её поставил на место. Разве это должно так ошарашить? И тут Ямато вспомнил накаченного первокурсника на уроке физической подготовки. В школах боевых искусств, кажется, вообще было за гранью разумного, когда младшие перечили старшекурсникам. Возможно, он немного и перегнул палку, но выхватывать от придурка на ровном месте, зомбированного коленками Чоу, Ямато не собирался.
Отключив фон голосов одноклассников, Ямато достал блокнот, перевернул его лицевой стороной к столу и открыл последнюю страницу. Просматривать не принадлежащие ему записи, особенно человека, который ему понравился, Ямато так и не решился. Но раз последняя страница уже была вскрыта, то её можно. На пустом листе было написано всего одно слово: «Мила». Не такое уж и редкое имя. Пускай, не часто встречается в Японии, всё равно это не повод сходить с ума… если… если бы не рисунок, стоящий рядом. Синей ручкой там был нарисован кружок, внутри которого парила на облачке женская туфелька. Увидев это рисунок снова, Ямато погрузился в воспоминания.
Это была их вторая ночь вместе. Гудзима не запрещал связи между членами клана, но Мила относилась к этому с осторожностью. Тогда Ямато думал, что дело в нем. Рядовой боец обычного звена спит с помощницей главы клана. Временами у него проскакивали мысли, что она просто его стесняется. Но после увиденного на записи вопросы отпали. Ему было неважно, какие дела вела Мила с Отшельником, и что её связывало с Кислотными Князями, зато теперь стало понятно, что её мотив — оставить их отношения в тайне — предназначался только для одного — обезопасить Ямато. Играть в такие игры за спиной Гудзимы это… И всё равно Ямато попробовал бы всё исправить. Смерть Фина и Фолли, последующая казнь Баркера могли стать отличной причиной для того, чтобы Ямато ушёл из клана. На нём не было вины. Он сделал всё, что и должен был, и подобное случалось довольно часто. Когда звено рушилось, его остатки часто становились непригодными. Ушел бы он, а за ним, со временем, ушла бы и она…. С Гудзимой подобное не могло длится долго.
Они лежали на большой кровати в президентском номере отеля «Вишня». Они насладились друг другом три раза. Обнаженные, обессиленные, счастливые. Ямато погладил её по спине и опустил руку на бедро. В месте, где остался отпечаток полоски трусиков, была татуировка. Круг, внутри которого на облачке летела женская туфелька. Тогда Мила была расположена к разговорам, хотя прежде всегда меняла тему. Он и сам догадывался, Мила подтвердила. Она закончила школу «порхающих каблуков». Место это считали наполовину выдуманным, а истории о нём расползались, трансформируясь из жестоких сказок в холодящие ужасы. Мила говорила об этом без охоты и дала понять, что вынесла оттуда не только силу и знания, но и множество травм.
— Пятнадцать лет прошло. Я почти забыла. И только это клеймо напоминает мне о том месте, — сказала она и положила свою руку поверх руки Ямато.
Гомон в классе всё усиливался. Изяо весь покраснел и ходил вдоль стенки, заваливая негативом любого, кто смел находить в происходящем хоть кроху позитивного. Речь зашла про какой-то обменный класс или класс обмена, появление которого изменит их жизни навсегда. Всё еще державшая себя в руках Умика настаивала, что вряд ли это произойдет так скоро, ведь: «Нужно подготовить документы, закрыть юридические вопросы. Вы хоть представляете, сколько бумажной волокиты предстоит проделать юристам? Моя мама, доказывая право наследства на бабушкину квартиру в Китае, месяц ездила по всему Токио, собирая кучу разных бумажек. А тут объединение школ! Не спешите зарывать себя в яму. Я почти уверена, что этот учебный год мы закончим в прежнем учебном режиме, а уж после каникул — будем смотреть».
Он сбежал от смерти в другой мир, где получил уникальную способность к алхимии. Он искусно работал и заслужил место в братстве. Таких, как он, называют варщиками и отводят им роль лабораторных затворников… но он не собирается быть таким. Варщик идёт своей дорогой. И чем больше препятствий встречает на своём пути, тем чётче осознаёт безграничность своих способностей…
Продолжение приключений одарённого алхимика Сайлока. Теперь он знает имя врага и собирается покончить с ним, но и враг не дремлет…
Вторая часть приключений Огинского Данила, в которой он понимает собственную силу и перестаёт быть пешкой в чужой игре.
Судьба была неблагосклонна к нему с самого детства. Отказ родителей, жизнь в интернате, жестокость детей и быстрое взросление. Ему исполнилось двенадцать. Ритуал высвобождения энергии подарил детям энергию и способности, а ему – болезнь и клеймо в виде унизительного прозвища. В шестнадцать забрезжил свет надежды, но также быстро погас, выбросив его на улицы города. Едва ли подросток без энергии способен прожить там дольше недели, но… Что, если его отличие от других только на первый взгляд кажется изъяном?
После стычки с бандитами я оказался перед выбором – сесть за решетку или поступить на службу в ОБНИС (отдел по борьбе с незаконным использованием способностей). Я выбрал ОБНИС. И надо же какое совпадение… Эксперт нашёл у меня предрасположенность к наложению печатей молчания. Да, те самые печати, которыми заглушают способности апперов-преступников. Деваться некуда – я выхожу на улицы вершить правосудие. Всё идёт неплохо, пока поехавший печатник-пенсионер не втягивает меня в дела своей молодости. Очень скоро за моей головой выстраивается очередь.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.