Глазами женщины - [5]

Сэр Лингхэм

Сэр Лингхэм уезжал, и я ходила молчаливая и подавленная. Мои платья сходились на мне все с большим трудом, и старая кормилица, помогавшая мне по утрам одеваться, уже начала поглядывать на меня исподлобья, но пока молчала. Еще немного -- и слуги начнут шушукаться за моей спиной.

У меня не было ни отца, ни брата, ни другого защитника, и я должна была сама найти выход из западни, в которую попала. Мне было необходимо поговорить с сэром Лингхэмом наедине, но все никак не представлялась возможность. Я была очень робка. Каждый раз, когда его взгляд встречался с моим, я пристально и умоляюще смотрела на него, надеясь, что он спросит о причине. Но тщетно -- он, казалось, ничего не замечал, и лицо его оставалось таким же спокойным и безучастным.

Наконец, в последний вечер его пребывания в замке, я смогла застать его на крепостной стене одного, вдали от людей. Сэр Лингхэм стоял и молча смотрел на закат -- багровое солнце и кровавые облака предвещали ненастье. Когда я тихо подошла к нему, он обернулся и проговорил с учтивой улыбкой:

-- Ах, это Вы, милое дитя!

-- Сэр Лингхэм, -- пролепетала я, смущаясь и краснея, -- Сэр Лингхэм, помните ли Вы вечер... несколько месяцев назад... когда мы... когда Вы... изволили обратить на меня внимание?..

-- Помню ли я? Еще бы!

В одно мгновение человек превратился в зверя. Его глаза плотоядно сверкнули, а рука обвилась вокруг моих бедер.

-- Ты что, пришла подарить мне немного ласки на прощанье?

Я в ужасе отпрыгнула от него и, подавив рыданье, нашла в себе силы продолжать:

-- Сэр Лингхэм... я должна сказать Вам... наши труды в тот вечер не остались бесплодными... я ношу Ваше дитя...

Он перестал пытаться обнять меня. Между его бровей появилась морщинка, губы скривились в презрительную усмешку:

-- Мое? А чем ты мне докажешь, что в тот же вечер не переспала с псарем или конюхом? А, красотка?

Кровь моих предков начала закипать во мне.

-- Сэр Лингхэм! Позвольте напомнить Вам, что я была девственна, а кроме того -- что Вы говорите с девицей знатного рода! Потрудитесь быть вежливы!

Он засмеялся еще презрительней:

-- О, эти девицы высокого происхождения! Те же шлюхи, но им повезло родиться прямиком в золотую колыбельку. И между ног у вас то же самое, и стонете в постели вы точно так же. Разве нет, а, красотка? А о своей девственности тебе надо было подумать чуть раньше... Ну, ладно. Допустим, это мой ребенок. Чего же ты хочешь?

-- И Вы еще спрашиваете? Вы же не хуже меня знаете, что искупить этот грех можно только одним средством -- законным браком.

Он посмотрел на меня удивленно, даже -- ошарашенно.

-- Что? Мне -- жениться на тебе?

И вдруг расхохотался. Весело, безудержно. Он хохотал так долго и так громко, что вспугнул стаю ворон с крыши конюшни. Обиженно каркая, они закружились над нами.

-- Ты шутишь? Мне -- к которому благоволит сама королева, не говоря уж о придворных дамах -- жениться на сиротке захудалого рода, без денег и без связей! Все, что у тебя есть -- это предки, но много ли в них проку? К тому же, мне бы не хотелось, чтобы моя жена так резво раздвигала ножки для первого встречного, как ты.

Кровь стучала в моих висках тысячей кузнечных молотов.

-- Так Вы отказываетесь жениться на мне?

-- Да, черт возьми, отказываюсь! Не понимаю, как у тебя хватило наглости предложить мне это! Послушай, что я тебе скажу. У меня есть надежная женщина, немая, как рыба. Ты поедешь к ней, а когда придет твой срок -- она все сделает, во всем поможет. Ублюдка, я думаю, лучше сразу утопить, но если хочешь -- я пристрою его куда-нибудь. И если ты сама не станешь звонить об этой истории на весь мир -- никто ничего не узнает. Согласна?

Весь мир стал багрово-алым перед моими глазами.

-- Сэр Лингхэм! Спрашиваю Вас в последний раз: женитесь ли Вы на мне?

Он снова захохотал, как безумный, и, хохоча, сказал:

-- А ты настырная! Да если б я женился на всех таких, как ты, у меня бы в каждом замке было по жене! Клянусь, своим гаремом я посрамил бы самого...

Отточеная сталь мелькнула у его горла, и он захлебнулся последним словом и собственной кровью. Он так и умер, смеясь, не успев даже понять, что случилось. Только глаза у него стали невеселые.

И никто так никогда и не узнает, кого он мог бы посрамить своим гаремом.

Пророчество об Ариях

Они собрались в круглом дворе храма, обнесенном высокой стеной. Пришли все -- от молоденьких девушек, лишь недавно получивших посвящение, до сморщеных старух, которые покидали дома только ради величайших праздников. Сотни женщин теснились вдоль стен, и тишина, неестественная в таком скоплении людей, звенела в ушах.

В центре круга женщин сидела ясновидящая. Древняя, как море и холмы, она пришла вчера с юга и принесла страшные вести. На ней была лишь узенькая набедренная повязка, и ее желтая кожа висела складками, как у старой слонихи. Ее маленькие и умные черные глазки снова и снова обегали толпу, заставляя даже самых смелых отводить взгляд. Тишина становилась такой густой и осязаемой, что ее можно было резать ножом.

Наконец, старуха решила, что пора начинать. Неожиданно легким и красивым движением она поднялась на ноги, и тут же заговорила высоким надтреснутым голосом: