Глазами волка - [4]

Во внутреннем дворике пахло прелой соломой. Посередине — каменный стол, похожий на жертвенник. А во главе стола восседала госпожа Статира. Лик сразу её опознал, хоть не разу в жизни не видел.

Это была старая женщина в простой тунике с длинными, совершенно седыми волосами. Её кожа стала похожа на дубовую кору, глаза цвета холодной стали взирали безжалостно.

Перед ней стоял кувшин и чаша для вина. Но к вину госпожа Статира пока не притронулась.

Когда Лик пошёл в дворик, на её лице не шевельнулся ни один мускул. Это хорошо.

Ей, конечно, не впервой видеть голых парней. Но приятно, что она даже не попробовала рассердиться.

— Мир вам, госпожа Статира!— произнёс невриец,— Я пришёл...

— Садись,— сказала она,— Ешь. Пей. Рассказывай.

Лик подчинился. Каменная скамья неприятно холодила яички. Ничего, сейчас согреется.

Еда была такая: кусок отварной телятины, ячменные лепёшки с козьим сыром, свежие оливки. Лик окончательно убедился, что сегодня боги к нему благосклонны.

Даже если его выгонят из поместья, он убежит с полным брюхом.

— Вы позволите мне принести благодарность моим богам?— спросил он, стараясь не смотреть на еду,— Перед трапезой, как это принято.

— Делай, что полагается,— сказала госпожа Статира.

— Когда я закончу, я поблагодарю и ваших.

— Нет нужды. Мы всё уже сделали.

Привратник подошёл к госпоже, и встал по правую руку. Это был достаточно красивый, высокий мужчина, скорее фригийского типа. Лик предположил, что он служит ей не только по хозяйству — и чудом удержался, чтобы не захихикать.

Нет, не время для непристойностей. Сейчас он будет делать нечто важное. Может быть, самое важное, что делает человек в этом мире.

Он выбрал для жертвоприношения самое красивое, что было на столе глиняную миску с оливками. Они были чисто вымыты и сверкали, как драгоценные камни.

Подношение предназначалось Луне. Она была его проклятием и она же его хранила. Невриец обхватил чашу двумя руками, поднял над головой и замер, бормоча молитву.

Молитва была на древнем, совершенно непонятном языке. Жрецы советовали не задумываться, что она могла значить, а вместо этого читать её как можно внимательней. Вдруг ошибёшься и жертва пролетит мимо Луны? Это никуда не годится.

Всё, конец.

Он поставил миску на стол и положил в рот сразу три штуки. На вкус оливки были такими же прекрасными, как и на вид.

— Почему ты ешь жертвенную еду?— вдруг спросила госпожа Статира.

— Но… я уже сделал подношение, и…

— Если ты его съешь, то богам ничего не останется.

— Нет, всё правильно. Боги своё уже съели.

— Съели? А что тогда в миске?

— Остатки. Мы делим с ними одну трапезу…

— По остаткам не заметно, чтобы их кто-то ел.

— Разумеется! Часть богов — она невидимая!

— Интересно рассуждаешь,— госпожа Статира наклонила голову,— Значит, часть богов — невидимая. А что случится, если какой-нибудь нечестивец не даст богам эту часть? Получается, боги будут обманут.

— Не будут они обмануты! Такое сразу увидят!

— Как это можно увидеть? Ты сам сказал, что часть еды, предназначенная для богов — невидимая.

— Боги увидят! Они своего не упустят. А нам…— Лик развёл руками, чтобы показать сложность теологической проблемы,— Нам, простым людям, на это и смотреть не положено.

— Почему ты так уверен, что богам нужна именно невидимая часть еды?

— Ну, боги же сами обычно невидимы.

Лик по прежнему не понимал, какой смысл в этом допросе. Это же очевидные вещи. Из даже дети знают, ещё до инициации...

— Говоришь, боги невидимы,— старая женщина хмурила брови,— Интересные у вас боги... А как насчёт Солнца? Или вы, скифы, солнце не почитаете?

— Ну…. я вот, не очень почитаю. Мы, неврийцы, Луне поклоняемся. Таков наш болотный обычай.

— Солнце, Луна — не важно. По твоему, эти боги — невидимы?

— Да! Это каждому очевидно!

— И каким же образом Солнце,— госпожа Статира кивнула в сторону светила,— или Луна могут быть невидимыми.

— Солнце — по ночам,— с готовностью ответил Лик,— А Луна — днём. Не всегда, конечно. Вы же знает, что Луна и днём бывает?

— Ты удивишься, но знаю.

— Так вот, а ещё бывает так, что Луны не бывает и ночью. На нашем языке так и называется — Невидимая Луна. В такие ночи...

— Надо же!— старая женщина уже не слушала. Она откинулась на спинку скамеечки и качала головой,— У вас, скифов, похоже, есть своя варварская логика.

— Я вас не понимаю.

— Это нормально.

— Что?

— Не понимать — это нормально для варвара.

— Я рос в городе!— не выдержал невриец.

— Но это был варварский город,— по-прежнему спокойно произнесла госпожа Статира.

Лик понял, что самое время приниматься за еду. Пока его и правда не выгнали за неуважение к богам и неспособность к философии. Или не напоили уксусом. Он слышал, бывают и такие наказания.

— За что тебя выгнали?— спросила Статира.

Лик проглотил кусок, отпил разбавленного вина и ответил:

— Я ушёл сам.

— Почему ты спешил, если ушёл сам?

— Потому что зло идёт,— ответил Лик,— Я должен был бежать очень быстро. Иначе я не смог бы его опередить.

Госпожа Статира снова посмотрела куда-то в небо.

— Говоришь, зло идёт…— произнесла она.— Надо же!.. Что за зло?

— Царь Палак собирается укрепить царство удачными войнами.

— Разве его отец не занимался тем же самым?