Глазами волка - [22]

— Не от жены,— пояснил Килон,— Но всё-таки сын.

Они хлопнули по рукам.

— А этот,— Маэс повернулся к юному даку,— Лисандр, он же Ихневмон.

— Ихневмон?— Лик покопался в памяти, но вспомнил только первую часть,— Что означает это слово?

— Оно означает,— заявил Ихневмон,— что я во всём подражаю Арадниклиму Вавилонскому, философу из Халдеи. Ты слышал об этом великом человеке? Сам Кир Великий прислушивался к его советам. А сын Арадниклима, Тавкилим-Звездочёт был советником грозного Ксеркса и наставником несравненного Демокрита.

Лик подумал, что гераклейцы — странный народ. Привозят к себе философов отовсюду, — из Финикии, Фригии, Халдеи... Вот, из Дакии ещё одного привезли, совсем мелкого. Хотя у самих и так в каждом городе по философу.

Зачем им столько? Это всё равно, что подливать воду в море или возить волков в Гирканию.

Глава 8. Клятва за обедом

24

Они отправились по главному проспекту, в сторону моря. Лик не знал, куда они идут, но шёл без страха. Когда ходишь толпой, ты всегда в безопасности.

Сейчас, почти в полдень, проспект был полон людей, лошадей и жёлтой степной пыли.

Лик с уважением посматривал на ломовых лошадок. Они были огромные и чёрные, похожие на волов. Такую в один присест не съешь, ей можно накормить целый отряд ликантропов.

Ихневмон продолжал рассказывать, теперь уже и Маэсу. Маэс пытался его остановить, но Ихневмон говорил и говорил — про какого-то Арба, который на последнем празднике вышел с кифарой на сцену и исполнил диатрибу “Зверинец”, чем вызвал безобразный скандал. Ныне Арб скрывается по ту сторону городских стен. Он живёт, как сам учил — покинул зверинец культуры и обитает в естественных условиях. Это очень разумно. Юный дакиец тоже хочет так жить, когда вырастет.

Похоже, Ихневмон всерьёз готовился стать философом — одним из тех, кто советует царям и народным собраниям. Если тот, про кого говорил Сагилл, добьётся своего, повзрослевший Ихневмон может стать его советником.

А всё-таки, интересно, кто этот человек со звездой?

Конечно, Лик подозревал Маэса. Но очень хотелось, чтобы эти человеком оказался он сам. Почему бы и нет?

Наконец, Ихневмон иссяк. Они как раз подходили к дому Евдокса.

Дом стоял почти в самом начале проспекта. Построенный по тому же плану, что и соседние, он напоминал большой и новенький сундук, полный добра. Только что побелённые стены слепили глаза, полыхала полоса красного орнамента под черепичной крышей, а у парадных дверей уже стоял пожилой раб-привратник. Его хитон был опрятней, чем одежда у многих прохожих.

Как устроены такие обеды, Лик знал. Они случились и у скифов. Приятно, что этот обычай сохранился и в городах.

Непросто попасть в рабы к большому человеку. Не говоря о том, чтобы попасть в его семью. Но даже большому человеку нужны люди и их умения, друзья и клиенты. И вот он устраивает обед на всех. Это не праздничный обед, и не свадебный, а просто общий сбор всех друзей этого дома. Там обмениваются новостями, представляют новых кандидатов, и объедаются на полгода вперёд.

Лик и Маэс вышли на просторный и чистый внутренний двор. Там уже накрывали на стол. Место хозяина пока пустовало.

— А мы можем перебраться сюда?— осведомился Лик.— Раз он нас кормит, почему бы не разрешить ночевать?

— Я думаю, это невозможно.

— Почему? Ведь крыша стоит дешевле еды.

— Он не даст нам жить в своём доме, потому что мы и так живём в его доме,— сказал Маэс,— Там, где живу я — другой его дом. Но сам он там не живёт. Поэтому эти два дома так отличаются.

— А зачем человеку два дома? Он же не может жить в двух местах одновременно.

— А зачем царю Палаку восемнадцать жён?

Они рассаживались за столом. Клиенты старались оказаться ближе к хозяину. Рабы садились дальше, но смотрели на клиентов снисходительно.

Еда была простая, она не сильно отличалась от ужина в каморке у Маэса. Но вкусная, особенно если капнуть оливковым маслом. А ещё еды было много. Так что обед оказался великолепен.

Мальчики развивали вино.

Килон шлёпнулся рядом с Ликом. Он был примерно одного роста с неврийцем и даже шире в плечах, но тут же повалился на стол, словно пришёл сюда не есть, а спать. А Ихневмон крутился вроде пифосов, расспрашивал о винах и о том, откуда их привезли. Лик предположил, что он и там начнёт давать советы, но мелкий только спрашивал.

Выдержка настоящего философа,— подумал оборотень.

Невриец, хоть и вырос в степи, слышал рассказы о философах южных стран, достигших немыслимой невозмутимости. Эти мудрецы, не дрогнув, всходили на костёр. Он часто думал, особенно когда стоял в охранении, достигнет ли он такого презрения к смерти.

Но тут было что-то совсем невероятное. Разговорчивый человек не давал советов. Какая выдержка нужна!.. А если Ихневмон займётся военными упражнениями? Нет, не надо. Тогда он быстро станет вождём местных воинов, и Лику некем будет командовать.

— Смотри-ка,— процедил сквозь зубы Маэс,— Понтиец. Здесь, за одним столом с нами. Приехал! Заранее прощупывает.

Молодой человек с завитыми волосами и пронырливым лицом типичного гераклейца сидел напротив них. Одетый в лёгкий дорожный плащ, он ничего не говорил, внимательно слушал держался с тем изяществом, которое бывает у иностранцев, стоит им ступить на чужую землю. На пальцах сверкали серебряные перстни, на шее покачивался кулон в виде позолоченного кораблика, а борода и усы начисто сбриты.