Глаза ребёнка - [173]

— В дверь постучали.

— Войдите, — сказала Кэролайн.

Она подняла глаза и увидела перед собой Терезу Перальту.

Терри аккуратно притворила за собой дверь. В царившем в офисе Кэролайн полумраке она выглядела какой-то отрешенной.

— Вы задавали Монку вопросы, о которых я спрашивала? — произнесла Терри.

— Да, — кивнув, ответила Кэролайн.

— Хорошо. — Терри подошла ближе к свету. — Потому что у меня есть ответ на один из них. Которого Монк не знает.

Вопросительно взглянув на нее, Кэролайн спросила:

— Это правда?

10

Заняв место свидетеля, Терри повернулась и улыбнулась Кристоферу Паже.

В этой улыбке была надежда, любовь и вера в того человека, кому она была адресована. Но рассчитана улыбка, скорее, была на присяжных: подобно Кэролайн и самому Паже, его возлюбленная на время тоже стала актрисой.

— Они смотрят на тебя, — прошептала Кэролайн.

Пришла очередь Паже изобразить добрую улыбку. Присяжные не могли догадываться, что в эту минуту он вспоминал, как улыбалась ему Терри, когда они сидели во дворике гостиницы «Сплендидо», перед тем как им сообщили о звонке Розы.

Тереза расправила плечи, приготовившись отвечать на вопросы Салинаса. Она тщательно продумала каждую деталь своего туалета. Внешний вид уже не выдавал в ней молодой, занятой своей карьерой женщины с ее манерой одеваться подчеркнуто строго. В этот раз она надела золотые серьги, макияж был наложен с особой тщательностью, а черное платье можно было бы назвать простым, если бы не его изысканная утонченность. Словом, она производила эффект красивой молодой женщины, тогда как от ее профессиональной решительности не осталось и следа. Паже не сомневался, что она наверняка обсудила этот вопрос с Кэролайн, хотя для него оставалось загадкой, говорили ли они еще о чем-нибудь.

И еще в одном он был уверен. То обстоятельство, что Терри держала руки, сцепив ладони, доказывало: она нервничает.

Женщина бросила еще один беглый взгляд в его сторону, и на мгновение ему показалось, что в глазах ее стоит печальная сосредоточенность. Потом она снова улыбнулась жюри, и Паже про себя пожелал ей удачи.

Салинас, не теряя времени, приступил к делу.

— Миссис Перальта, как давно вы были знакомы с Рикардо Ариасом?

— Десять лет, — спокойным и ясным голосом ответила Терри.

— Сколько лет вы прожили вместе?

— Более семи лет. Из них шесть лет в замужестве.

— А сколько лет вашей дочери?

Терри смерила его холодным взглядом и сказала:

— Шесть.

— На протяжении всех этих лет, — слегка возвысив голос, спросил Салинас, — заводил ли мистер Ариас хоть раз разговор о самоубийстве?

— Нет.

— Давали ли вы понять кому бы то ни было, что мистер Ариас склонен к суициду?

Терри сохраняла спокойствие.

— Нет.

Паже не мог не отметить, что из нее получился хороший свидетель: она не шла на конфронтацию, и ее сдержанное достоинство выгодно отличалось от напористой манеры Виктора.

— Не было ли такого, что какие-то слова или поступки мистера Ариаса заставили вас предположить, будто он способен наложить на себя руки?

Терри на минуту задумалась.

— Мне трудно судить об этом, мистер Салинас. Со временем я пришла к убеждению, что мой муж был психически неуравновешенным человеком. Мне кажется, я просто гнала от себя мысль, к чему это может привести. — Она помолчала. — Помните, в школе мы учили поэму «Ричард Кори»? Про богатого человека, у которого вроде бы было все и который потом стреляется по никому неведомым причинам. Я вспомнила об этой поэме, когда в университете застрелился один мой однокурсник. Тогда я поняла, что чужая душа — потемки. Даже если мы твердим себе, что знаем о человеке все.

Паже обратил внимание на безыскусную красоту ответа. Слова Терри не оставили равнодушной и Луизу Марин, которая, подавшись вперед, жадно смотрела на нее. Паже знал, что слова эти Терри репетировала вместе с Кэролайн; единственное, в чем он не был уверен, — относится ли ее последняя фраза к нему самому.

— Вы говорили с Рикардо Ариасом вечером, накануне отъезда в Италию? — поинтересовался Виктор, глядя куда-то в сторону.

— Да.

— О чем?

— Я умоляла его позволить мне воспитывать Елену лично. Я боялась за нее, мистер Салинас.

Эти слова со скрытым упреком напомнили жюри, что перед ними мать. Мариан Селлер участливо взглянула на нее. Паже понял, что, акцентируя внимание на тайной стороне жизни Рики, Терезе вместе с Кэролайн удалось добиться сострадания к себе.

Обвинитель был невозмутим.

— И что он сказал на это?

— Что у него назначена встреча и он не может увидеться со мной.

— Он не сказал с кем?

— Нет. — Терри мельком взглянула на свои руки. — Но он дал понять, что это свидание.

— Не выдавал ли его голос, что он подавлен или обескуражен?

— Нет. — Терри подняла голову и посмотрела в глаза Салинасу. — Но насколько я поняла, здесь не является секретом, что Рики никому не говорил всей правды. Ни собственной матери, ни своему психоаналитику, ни учительнице Елены, ни мне и даже, по-моему, самому себе. Также ни для кого не секрет и то, что психически он был крайне несдержан… — Терри беспомощно развела руками. — По правде говоря, на этот вопрос трудно ответить однозначно.

Паже показалось, что Виктор хотел заявить протест, чтобы отклонить последний ответ Терри, но, видимо, счел момент неподходящим, поскольку женщина успела вызвать к себе симпатию зала.