Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия - [7]

Внезапно от этого коренастого мужчины повеяло спокойствием и каким-то дружелюбием. Вовсе не таким она его представляла там, в торговом центре, когда он впервые к ней подошел.

Интересно, это такая уловка?

– Я хорошо знал вашего отца, Марго, – продолжал Ковальский. – Мы с ним очень сдружились во время работы. Мы провели несколько расследований вместе. Он был хорошим человеком.

Марго прикусила язык, чтобы не опровергнуть это, – вовремя сдержалась.

– Тем более было странно узнать, что он покончил с собой. Но он исчез из нашего поля зрения почти на месяц. И мы хотим знать, не случилось ли за это время нечто такое, что могло…

– … свести его с ума? – закончила за него Маргарита. – Если и случилось, он меня об этом не уведомлял.

Она одернула себя, но было уже поздно. Нотка сарказма четко читалась в её интонации. Однако Ковальский сделал вид, что пропустил её замечание мимо ушей.

– Вы полагаете, что это не было самоубийством? Я верно вас понимаю?

– На это указывают несколько фактов. Во-первых, как я уже говорил, он проходил регулярные проверки. Во-вторых, насколько нам известно, он не испытывал полоумного интереса к Древнему Египту, верно?

– Верно. Но вы сказали, что дверь была заперта, поэтому вам пришлось её взломать. Значит, он заперся изнутри, так?

Ковальский нахмурился и отвел её к окну, открыл его и указал вправо.

– За углом дома в траве были найдены ключи от его квартиры.

Маргарита высунулась из окна и взглянула в направлении его руки. До края стены было не меньше сотни метров.

– Он не смог бы так далеко их выбросить из окна, – сообразила она. – Тем более закинуть за угол.

– Именно, – кивнул Ковальский и закрыл окно. – В данном случае это мог сделать лишь посторонний человек. Убийца.

Маргарита обернулась и окинула взглядом комнату. По её коже пробежал холодок. Все повторялось: она потеряла второго родителя из-за проклятой работы в правоохранительных органах.

Она взглянула на стул, затем на петлю в потолке. Марго представила предполагаемую картину. В квартиру к отцу приходит неизвестный, скорее всего, сильный мужчина. Он наверняка хорошо знаком отцу, раз тот его спокойно впустил внутрь. Они о чем-то разговаривали, затем гость повалил отца и… Придушил, чтобы тот хотя бы потерял сознание или умер, а затем соорудил петлю из простыней, чтобы повесить его, имитируя самоубийство? Но зачем тогда вся эта чехарда с обдиранием обоев, разбитыми часами, зеркалом и письменами на стенах? Отвести подозрение, чтобы самоубийство уложилось в версию, что висельник был сумасшедшим? Или отец реально тронулся умом, напал на гостя и тому пришлось его убить, а потом он замел следы?

Маргарита снова взглянула на египетский символ на стене. Почему именно он так четко выведен? Какое значение он имел?

– То есть вы хотите сказать, что все это проделал посторонний человек? – удивилась Марго.

– Вас что-то смущает? – снисходительно спросил Ряховский. – Дело вполне себе элементарное. Осталось найти подонка и все.

– Но какое место в вашей версии занимают эти символы на стенах?

– Их нанес убийца, – невозмутимо ответил командир группы.

– Но ведь четко видно, что многим из них довольно много времени. Их рисовали днями, если не неделями. И слишком уж много сложностей, чтоб замести следы. Мало сымитировать самоубийство, так еще и перетащить всю мебель в другую комнату, содрать обои, нанести символы… Когда он умер?

– Хм-м-м, берете быка за рога, да? – ухмыльнулся Ковальский.

– По предварительным данным, смерть наступила около часа или двух ночи, – робко ответила на её вопрос Алиса.

– Тогда по вашей версии, все эти действия убийца должен был проделать ночью, – сказала Марго. – Он бы наделал столько шума, что местные бабушки полицию бы с ума свели звонками. А я многих знаю и часто общалась раньше – те еще шпионки со стажем. Это невозможно.

Ряховский сдвинул брови, его лоб прорезали морщины. Он обменялся с Ковальским взглядами. Подчиненный улыбнулся уголками губ:

– Я же тебе говорил, что он прав. Из неё мог бы выйти неплохой следователь.

Ряховский лишь хмыкнул и сказал:

– Тогда вы склоняетесь к версии самоубийства, Маргарита Владимировна? Хотя сами же подтверждаете, что ваш отец не имел склонностей к суициду?

– Нет, я… Точно не знаю… Мне кажется, тут все не так просто…

А еще мне кажется, что вы от меня что-то скрываете…

Глава 4

Штефан Ратцингер переступил порог квартиры убитого, пребывая в смешанных чувствах. С одной стороны, он всегда был несколько брезглив и не горел желанием пересекаться с покойником. А с другой, не каждый день получаешь приглашение от Федеральной службы безопасности поучаствовать в расследовании гибели их сотрудника. Тем более при условии, что затрагивается твоя специальность.

Он нарочно нацепил свой лучший костюм, подчеркивавший его аристократичную стройную фигуру, чтобы казаться чуть более солидным.

Ратцингер вспомнил, как, когда он входил в подъезд, мимо провезли каталку с черным мешком. Он проводил тело взглядом и поскорее поднялся по лестнице. Оказавшись в квартире погибшего, немец миновал первую, малую комнату, доверху заваленную мебелью, посудой и прочими предметами быта. Хозяин, казалось, свалил все в неё не глядя. Во второй комнате, большей по площади, наоборот, вещей почти не было, отчего она визуально казалась просто огромной, а шаги каждого человека гулко отдавались в пустоте.