Глаза Фемиды - [35]

-  Мы вместе уедем! - решительно заявил Антон, сам в это уве­ровав.

- Нет, - я уже мужу слово дала, что возвращусь.

-  Но ты же меня любишь! - попробовал последнее средство Ан­тон.

-  Забуду, ради дочери. Такая я, - сказала, как отрезала, Татьяна. - А ты уходи: тяжело мне возле тебя, ой как тяжело - жить не хочется. Не хотела я с тобой больше встречаться-видеться, да не успела. Пу­сти, мне на переговорный пункт пора...

И так все это было высказано, что сердцем понял Антон: не скле­ить разбитое. Уходит его неожиданная радость, светлая надежда, пер­вая и последняя настоящая любовь. Уходит навсегда, как уходят из жизни. Да так оно и было на самом деле: одевалась его любимая, что­бы навсегда уйти из жизни Антона. В детдоме и на флоте мужчиной воспитался Антон. А значит, привык и умел держать удар. И ни перед кем еще не падал на колени и не просил униженно, а здесь готов был упасть. Не поняла, не оценила его любимая, на что пошел Колонта­ец, чтобы так вот сломаться. Поднялся со стула Миронов, стряхнул с лица унижение и снял со стены гитару: «Спой на прощание».

Не смогла отказать Татьяна в последней просьбе, дрогнула ее душа и задрожали под рукой грустные струны:

«Как нам трудно сойти с надоевшего круга.

Каждый лист у судьбы до конца разлинован.

Видно от роду нам суждено друг без друга

Жизнь прожить до конца. И не сможем иного...»

Не смогла допеть до конца Татьяна и навзрыд заплакала. На настен­ном календаре было тринадцатое августа, число для Антона роковое. А на тумбочке под зеркалом три махровых пиона в вазе - нечетное число. Антон вынул из вазы белый и сломал: «Это моя судьба». - «А это мы с мужем остались. - Татьяна отодвинула подальше от Антона два красных. - Только не пойму: почему четное число несчастливое?»

На работу Антон явился надломленным, как после похорон ма­тери. Терпеть ухмылки и деланное сочувствие сослуживцев не было никаких сил, и Миронов почти обрадовался вызову на аварию: в одном из районов взорвался отопительный котел и пострадали трое. В кругу лиц, которые могли быть признаны ответственными за про­исшедшее, фигурировал и родственник секретаря райкома. Главный технический инспектор, инструктируя Миронова, на прощание дваж­ды упомянул об этом существенном обстоятельстве и предупредил, чтобы техинспектор не зарывался и вел себя поосмотрительней. Но напутствие многоопытного шефа Антон пропустил мимо ушей: из головы не шло расставание с Татьяной. Теперь уже не Татьяной, а снова Татьяной Васильевной.

Технический инспектор Миронов привык отыскивать глубинные причины всевозможных аварий и потому свою беду рассматривал не иначе как аварийную ситуацию и потому попытался вычислить ту причинную связь, которая вызвала к жизни необыкновенную и романтическую любовь, разбудила дремавшие сердца. Разбудила, столкнула их безжалостно, да и разбила вдребезги и сердца и судьбы. Похоже, что совпало редчайшее в природе явление: удачно совпали биоэнергетические поля Татьяны и Антона. Потому так неотвратимо и потянуло их друг к другу, и оттуда та неизъяснимая теплота и ду­шевный комфорт, которые возникали всякий раз при их встречах. Не­много же досталось Антону теплоты и счастья. И вот теперь он лишен и этой малости. Грязными сапогами прошлись по его душе фарисеи от партократии. Угодливо, по звонку «оттуда», растоптали мимолет­ное, как свет падучей звезды, Антоново счастье. А над его останками воет от удовольствия волчья стайка недавних его родственников.

Горькая обида на весь несправедливо устроенный мир перепол­няла Миронова, когда насквозь пропитанный пылью всех проселков автобус выплюнул его у невзрачной двухэтажки, по недоразумению наименованной гостиницей. Ничтожные размеры гостиницы компен­сировались грандиозностью анкеты для желающих поселиться, со­держанием обязательных для заполнения граф наводит на мысль, что она происходит из Министерства иностранных дел и предназначена для лиц, собирающихся раз и навсегда расстаться с советским граж­данством, чтобы выехать за рубеж для вступления в наследственные права на имущество мультимиллионера Моргана. Попав, видимо, по чистому недоразумению, в районный центр Умрихино, анкета эта так приглянулась руководству, что была утверждена в качестве непре­менной для всех претендующих на койко-место в заезжей избе под вывеской «гостиница Умрихино». Однако вполне вероятно и то, что разработчик анкеты мог быть и специалистом-аналитиком внешней разведки, получившим спецзадание - отловить заброшенных в ком­мунальное хозяйство района Мату Хари и Джеймса Бонда.

-  И все эти бесчисленные графы я должен заполнить? - иронично поинтересовался Миронов у официального вида дамы под аншлагом «Администратор».

-  Безусловно, - заступилась за честь гостиницы административ­ная дама, - все анкеты тщательно изучаются милицией. Ее утвержде­ние Антон решил проверить. В графе 18 на вопрос «куда приехал?» ответил: «В Умрихино». В графе 19 - «зачем приехал?» - написал: «за деньгами». В графе 20 - «цель приезда» каллиграфически вывел: «ограбление банка». Дальше следовало дать подписку, что Миронов выедет по первому требованию администрации, не будет: курить и распивать спиртные напитки, приглашать к себе женщин, петь пес­ни по ночам, а будет соблюдать чистоту, пожарную безопасность и тушить свет уходя. Административная дама мельком глянула в пер­вые графы, бросила анкету в ящик стола и предложила постояльцу самостоятельно пройти в номер, поскольку он не запирается. Утом­ленный долгой дорогой и не менее длинной анкетой, Антон рухнул на видавшую еще нашествие белочехов кровать и, несмотря на то, что кровать-«пенсионерка» отзывалась возмущенным скрипом на каждый его выдох, заснул, как провалился. Снилась ему Татьяна со сломанным пионом в руке. А на пальце - кольцо с зеленым гранатом.