Глаз дракона - [17]

Лада рассмеялась и посмотрела на Тэйлора. Он отступил ниже на ступеньку и с большой опаской наблюдал за псом.

— Когда Сонэр этого пса завел, от него все слуги шарахались, — проговорил он. — Дня не было, чтобы он кого-нибудь не покусал. На меня много раз бросался. Сейчас-то присмирел, попривык, видать, но слуги его все равно побаиваются, даже те, кто его кормят. А меня он до сих пор не любит, — голос Тэйлора неожиданно изменился, стал жестче, глаза его остекленели, почему-то пронзая почти ненавидящим взглядом Олума. — Сонэр очень редко думает о людях, которые живут вокруг него. О слугах, о приближенных. Он думает только о своих прихотях, ему плевать на то, чем его прихоти могут отозваться его людям. Захотел собаку завести — завел, захотел девицу украсть — украл, и ему в голову не придет подумать, что при этом чувствуют другие, будто мы все статуи да машины. Как его люди живут, он не знает и знать не хочет, он слуг и за людей не считает. Живет для себя, будто он один в этом мире хозяин да дракон…

Его прервал не выдержавший всей этой речи Олум. На весь зал разнесся его мощный голос, глаза налились кровью, из глотки вырывалось устрашающее рычание. Он медленно поднялся и пошел на смертельно испуганного Тэйлора, так, как будто понял каждое слово из того, что тот сказал про его хозяина. Испугавшаяся не меньше Тэйлора Лада схватила пса на ошейник, шепча: «Нельзя, Олум! Оставь, нельзя!» И, что удивительно, пес послушался, остановился, сел, но продолжил зло скалиться на старшего советника.

— Странные речи у тебя, Тэйлор, — произнесла Лада, вновь подняв на него чуть прищуренные глаза. — Странные для старшего советника.

— Советник на то и советник, что должен знать реальное положение дел, — ответил Тэйлор. За прошедшие несколько секунд он успел собраться, взять себя в руки и выровнять голос, так что ответил достаточно спокойно. — Позволь откланяться. Мне еще с докладом к Сонэру идти надо. Но, Лада, — он опасливо покосился на пса, наклонился чуть к ней и приглушил голос, — советую подумать над тем, что я сказал.

С этими словами он повернулся и ушел, но Лада держала яростно скалящего клыки Олума за ошейник до тех пор, пока он не скрылся из виду. Затем пальцы девушки рассеянно легли на затылок псу, стали перебирать длинную мягкую шерсть. Мысли ее были напряженными, она силилась понять, что же происходит в замке. Сонэр Тэйлору не нравился, она это отлично поняла из его слов. Сама же речь Тэйлора не находила ни отклика, ни поддержки в душе Лады. Она попыталась сопоставить указанные советником качества Сонэра с тем, что она видела своими глазами, и согласиться могла только в одном — Сонэр, без сомнения, был очень властен. «Властный, решительный, — Лада попыталась составить портрет характера человека, с которым ее свела судьба. — Определенно, признает чужое мнение и может отказаться от своего, если ему докажут его ошибочность. С людьми суров, но, хоть в малой степени, думает об их судьбе. Вот хоть я: дал бы мне словарь в руки, и дело с концом, а ведь сидит и сам занимается! И травы мои — какое ему было дело, что мне не нравится? Да и слуг он сегодня за завтраком и обедом всех по имени назвал, грубо никого не окликнул. Много читает, знает разные языки, явно хорошо образован. Умен, умеет рассуждать. Что еще? Только то, что уж чересчур властен, не терпит сопротивления. Но… — тут Лада смущенно улыбнулась. — Умеет быть нежным, если захочет…» Нарисованный ею портрет совершенно не сходился с тем, какой характер ей обрисовал Тэйлор. Советник преувеличил и переврал многие черты нрава Сонэра, но зачем? Зачем ему было лгать ей, Ладе? А он лгал. Лгал с самого начала, Лада это мгновенно почувствовала своим непревзойденным чутьем, доставшимся от бабушки вместе с умением приручать животных и лечить людей. Зачем? Для чего ему могло понадобиться, чтобы Лада невзлюбила своего мужа?

Девушка сдвинула брови, присела на корточки к Олуму. Она знала, что животные сразу чувствуют, каков человек в душе, чиста ли у него совесть. Поведение Олума только укрепило девушку в ее догадке.

— Прав ты, пес, — тихо сказала она. — Нечист он. Что-то затевается, похоже. И ты знаешь, что. Умел бы ты говорить, все бы мне рассказал, а так самой придется искать… Но Сонэру — ни слова, понял?

Пес согласно рявкнул. Лада улыбнулась и отправилась дальше осматривать замок, не переставая, однако, размышлять. Спустившись вниз, она остановилась и тихо попросила пса: «Покажи мне, где комната Сонэра». Олум незамедлительно повел ее обратно в ту дверь, из которой они вышли.

«Зачем Тэйлору понадобилось настраивать меня против Сонэра? — напряженно думала девушка. — Причем таким странным способом, рассказывая про него гадости. Зачем? И почему именно я? Кто я в этом замке? — Лада снова сдвинула брови, нахмурилась. — Я здесь — новый, чужой человек, который пока не понимает ни слова из того, что кругом говорится, и не знает ничего из того, что вокруг происходит. Единственные носители знания для меня — те, кто говорит на моем языке, то есть Сонэр и Тэйлор. Так? Так. И кто я тогда? — Лада вдруг подняла голову, осененная неожиданной догадкой. — А я — чистый лист бумаги, на котором можно написать что угодно. И сделать это нужно до тех пор, пока кто-то другой тебя не опередил. Тэйлор хочет, чтобы я изначально была настроена против Сонэра. Он думает, что я и так не слишком хорошо к нему отношусь, поскольку Сонэр меня похитил и насильно сделал своей женой, и пытается еще больше закрепить меня в этом мнении. Но зачем? Зачем?» Олум вывел девушку в уже знакомый ей коридор и твердым шагом повел ее к лестнице в ее комнату. Девушка мимоходом этому удивилась, но это ее не отвлекло от ее мыслей. «Зачем ему нужно настраивать меня против Сонэра? — Лада отчаянно пыталась придумать хоть немного правдоподобный повод для этого. Почему-то в голову лезли прочитанные романы, где все друг другу изменяли. Лада покачала головой. — Измена? Заговор? Да быть этого не может. Зачем это ему? Да и Сонэр не король, чтобы его свергать, он просто хозяин. А если убрать хозяина замка, то плохо будет и его слугам. Зачем тогда ему нужно, чтобы я думала о Сонэре плохо?» Девушка развела брови и потерла заболевшую от напряжения переносицу. Мысли, все время неотрывно вертевшиеся вокруг одного и того же, утомили ее, и Лада решила, что пока для истолкования этой загадки ей недостаточно сведений. Отложив таким образом решение на потом, она вновь включилась в реальность.