Главная ветвь - [97]

– Это неважно. Ты тогда сказал: осталось два дня.

– Уже осталось чуть больше полутора часов, – уточнил Борис, взглянув на часы.

– Тогда чего же мы ждем?! – спохватилась Светлана, порывисто вскакивая на ноги.

– Мы все равно ничего не успеем. Да это уже и не имеет значения, – отмахнулся Борис, откидываясь на спинку кресла и вытягивая ноги. – К тому же наше гениальное руководство обязательно припасло какой-нибудь запасной вариант. Я в этом уверен на все сто.

– А если нет? Послушай, я так не могу.

– А что мы можем сделать? Предположим, мы даже успеем доехать до твоего института, но кто тебя в него пропустит? Ты же уволилась. Да еще в твою лабораторию попасть надо.

– Что-нибудь придумаем, – решительно сказала Светлана. – Ну, вставай! Долго еще будешь сидеть?

– Не понимаю, зачем тебе лишние проблемы? – Борис нехотя поднялся из кресла, упираясь руками в подлокотники. – У тебя их и так выше крыши.

– Ты идешь? – продолжала настаивать Светлана.

– Да иду я, иду, – Борис вздохнул и поплелся в прихожую.

Наскоро одевшись – Светлана все время поторапливала Бориса, – они вышли из квартиры, и тут Борис хватился забытой им коробочки, переданную ему одним из членов его группы – Семякиным. Спешно вернувшись в квартиру, Борис впопыхах, на ощупь, отыскал коробочку на верхней полке с шапками в прихожей, и, сунув ее в карман, сбежал по лестнице, нагнав на нижней площадке Светлану.

Двигатель, запущенный удаленно с пульта, успел за это время немного прогреться, и Борис решил больше не ждать – время поджимало. Протерев тряпкой запотевшее изнутри стекло, он быстро развернулся у подъезда в два захода и вырулил со двора.

Всю дорогу ехали молча. Борис был абсолютно спокоен, но Светлана заметно нервничала и частенько искоса поглядывала на Бориса. Борис чувствовал, как она все время порывается ему что-то сказать, что-то очень важное и значительное, но почему-то не может этого сделать. Светлана лишь непрестанно теребила локон, свисавший у виска, наматывая его на палец. Борис почти физически ощущал, как в ней нарастает внутреннее напряжение. Хотелось успокоить женщину, сказать что-нибудь ободряющее, но подходящих к случаю слов не отыскивалось.

На улице заметно стемнело. Вдоль дороги зажглись фонари, залив все вокруг призрачно-белым светом. Борис включил фары.

До института оставалось минут пять езды.

– И что я должна буду сделать? – нарушила молчание Светлана, глядя куда-то вдаль сквозь лобовое стекло.

– Вставить вот это, – он вытащил из правого кармана коробочку и передал Светлане, – в свой аппарат.

Та повертела ее в руке.

– А что это?

– Микрореактор. Может запитать полгорода.

– Серьезно? – Светлана с недоверием еще раз оглядела коробочку.

– Ну, где-то так. Плюс генератор поля. С его помощью в рабочей камере твоего аппарата удастся создать микроколлапсар – основу для фокусов с пространством. Проработает он недолго, несколько миллисекунд, после чего энергия расщепленных квантов пространства приведет к небольшому взрыву. Не бойся, мы будем под защитой полей. Только пострадает твой аппарат, сплавившись в груду металла.

– А… как же параллельные миры?

– Параллельными мирами займется совершенно другой излучатель. Он на гелиостационарной орбите.

– Не понимаю, – Светлана медленно повернулась к Борису, – значит, весь мой эксперимент – чистая показуха, фикция?

– Не все так просто. Для того чтобы осуществить возможность извлечения из нашего домена высших измерений, над твоей базовой теорией пришлось попотеть целому научному комплексу, причем, почти триста лет. Твоему институту с его возможностями такое не под силу. К тому же на это требуется, как ты понимаешь, целая прорва энергии.

– Тогда к чему весь этот цирк?

– Это не цирк. Твой так называемый эксперимент послужит толчком для развития науки в данном направлении. После того, как аппарат сплавится в груду металла, на стенках его рабочей камеры удастся обнаружить последствия эксперимента, то есть влияние на материал элементарных частиц, высокую радиацию и прочие загадочные вещи. Это поставит научную комиссию в тупик и заставит ее повнимательней присмотреться к твоей работе.

– А зачем в таком случае уничтожать аппарат?

– Чертежей аппарата найдено не будет. Его конструкция останется нераскрытой тайной для комиссии. Количество выделенной во время эксперимента энергии, которое удастся подсчитать благодаря остаткам аппарата, ошеломит комиссию и вызовет естественный интерес к возможностям получения дешевой энергии. Ведь это и было основой твоей работы?

– Да. И все же неприятно осознавать себя клоуном.

– Ты не клоун – ты разработчик гениальной теории. И не твоя в том вина, что реализовать ее в твое время невозможно.

– Возможно, и так.

Светлана замолчала, погрузившись в себя. Коробочку, переданную ей Борисом, она все еще держала в руках.

Машина наконец остановилась у самого входа в институт. Было уже поздно, но в некоторых окнах горел свет.

– Не жалеешь, что уволилась отсюда? – спросил Борис, заглушая двигатель.

– Если честно, не очень. Пошли?

– Пошли.

Они выбрались из машины и поднялись по скользким, покрытым тонким ледком ступенькам. Борис отворил дверь и, пропустив Светлану вперед, вошел следом.