Главная ветвь - [100]

– Успокойтесь, Виктор Степанович, – ровным спокойным голосом сказал Шульц. – Присядьте. Хотите соку?

– Что?

– Соку хотите?

– Нет. Я жду объяснений. Вы мне сорвали операцию! Вы видели, что творилось в лаборатории? А если бы Бельская пострадала в момент взрыва? К тому же мы упустили Сташевского.

– Бельская наверняка пострадала бы, если бы вы вмешались, – Шульц откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы рук животе. – А Сташевский – зачем он вам? Успокойтесь и присядьте, я вас очень прошу.

Зеленский, недоумевая по поводу абсолютного спокойствия советника, опустился в кресло рядом со столом. И еще это странное обращение: Виктор Степанович. Шульц никогда не называл его по имени-отчеству.

– Я слушаю вас.

– Виктор Степанович, я не понимаю, чего вы от меня хотите? Наша работа завершена успешно, точка «Абсолютного нуля» пройдена. Все, как и должно было быть.

– Вы говорите так, словно все знали заранее, – Зеленский постепенно остывал. – Подождите!.. – его внезапно осенила догадка. Глаза Зеленского поползли на лоб. Пазл наконец был достроен, все его части расставлены по своим местам. – Кто вы, советник?

– Не понимаю вашего вопроса, – пожал тот плечами.

– Вы знали, что так будет, и поэтому запретили нашим группам вмешиваться.

– Я предполагал.

– Меня начинают терзать сомнения на ваш счет. Вернее, они начинают оформляться в законченную идею – сомнения у меня возникли гораздо раньше. Вы знали о роли Сташевского во всей этой истории и по этой причине не давали к нему приблизиться, пресекали всякие попытки изучить его. Вы не санкционировали задержание человека, напавшего на наших из «Альфы»…

– Защищавшегося от наших из «Альфы», – флегматично поправил Зеленского Шульц.

– Это не имеет значения, – сказал Зеленский. – Важен сам факт. И все ваши действия, если их детально проанализировать, приводят к удивительному выводу: вы знаете все наперед!

– Это все домыслы, господин Зеленский. И не более того.

– При желании я смогу это доказать.

– А это так уж необходимо?

– Что? – опешил Зеленский.

– Я спрашиваю: в этом есть необходимость? Моя деятельность была на благо нашего дела или во вред ему?

– Да, но…

– В таком случае я не совсем понимаю, что вас во всем этом деле не устраивает?

– Меня не устраивает таинственность вашей личности. Не имея, правда, доказательств, я все же уверен, что вы больше имеете отношение к команде Сташевского, чем к нам.

– Я имею отношение к общему делу, а не к отдельным личностям.

– Так ли? А если я предоставлю Совету свои умозаключение вкупе с имеющимися у меня фактами?

– Вы в праве это сделать, господин Зеленский, но будет ли от этого польза нашему общему делу? – Шульц подался вперед и положил сцепленные ладони на край стола. – Как вы полагаете? Только честно?

Зеленский молча смотрел на советника, пытаясь собраться с мыслями.

– Вам что важнее: вытащить меня из воображаемого вами болота, словно диковинную зверушку, и выставить на всеобщее обозрение или все-таки заниматься делом?

– Я хочу знать истину! – сухо и раздельно произнес Зеленский.

– Истина – понятие субъективное.

– Давайте не будем играть в слова.

Шульц надолго замолчал, погрузившись в себя.

– Хорошо, Виктор Степанович. Предположим, я знал о роли Сташевского. И что же из этого следует?

– Из этого следует, что вы из будущего!

Зеленский наконец высказал свою мысль, и тут же почувствовал всю бесполезность своей борьбы. Чего он, собственно, добивается, пытаясь представить Шульца агентом из будущего. Охватывая взглядом все произошедшее, Зеленский не мог отрицать, что Шульц действительно содействовал исполнению плана.

– Предположим, – Шульц, казалось, догадался, о чем думает Зеленский и продолжил уже смелее. – А дальше? Что дальше?

– Дальше?

Вопрос был действительно интересный.

– Я вижу, вы об этом не подумали. Давайте поразмышляем вместе: если вы докажете мою чужеродность, то вы добьетесь только одного – повредите общему делу; если не докажете – выставите себя круглым дураком. Но вы никуда не пойдете и никому ничего не будете доказывать. И знаете почему?

– Почему?

– Потому что вы болеете за наше общее дело. Какое имеет значение, кто я, если я работаю ради него?

– Я просто хочу знать правду, – настойчиво продолжал гнуть свое Зеленский.

– Правду? Хорошо. Вот вам правда: я действительно из будущего. Вы были правы – это не нулевой уровень. Но вы не марионетка, как пытались представить себе это. На вас никто не давил, вы выбирали свои решения самостоятельно. Но, признаюсь, вы заставили меня изрядно попотеть, когда приходилось ограничивать вашу излишнюю любознательность, возвращая энергию, затрачиваемую на нее, в русло решения основной проблемы. Вы также пару раз серьезно напугали меня, когда пытались вмешаться в действия Сташевского. Да, именно он основное действующее лицо. И мне с трудом удалось выправить ситуацию. Вот вам вся правда. Теперь можете с этой правдой катиться куда угодно, хоть к черту на кулички, как у вас говорят! Только навредите вы сами себе, а не мне!

– Это излишне, – сказал Зеленский, переваривая монолог Шульца. – Я узнал все, что хотел. Теперь я понимаю, зачем вам понадобилось выставлять себя спесивым гордецом.