Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере - [17]
Наибольшей драгоценностью, которую передала бабка внуку, была украинская песня. Рано разгадав, что у Сашка будет звонкий тенор, она умело разожгла в нем любовь к этим песням. Знал он их, с ее легкой руки, бесконечное множество. И в минуту задумчивости, даже сам не замечая, напевал народные мелодии. Звучали они постоянно в его сердце и сами просились на волю.
Песнями передала бабка Килина внуку почтение к истории своего народа. Ни один учебник не сравнился бы с поэтической силой ее рассказов. И глубоко в душу запала эта извечная дружба сабли и плуга, без которой сметен был бы с лица степи украинский народ.
На глазах у Сашка была построена эта тюрьма. Всего в два этажа. Но была она выше любого здания на длиннейшей центральной, Пирятинской улице и потому казалась огромной. И Сашко, видя, как вводят в новехонькую темницу разных людей, спрашивал:
— Почему, бабуся?
— Видать, задолжали что-то царю-батюшке, — нехотя отвечала Килина, прикрывая рот от зевоты сморщенной ладошкой.
И Сашко с волнением ловил их последний взгляд, перед тем как переступить страшный порог. «Прощай, воля» — казалось, говорили их глаза. Лязгали запоры. Плакали навзрыд, громко и судорожно, женщины, укутанные в широкие шали, толпящиеся у тюремных ворот, всплескивая руками и выводя высокими, срывающимися голосами:
— Да куды ж ты идешь? На кого ж ты нас покида-аешь?
— Почему они плачут, бабушка? Ты ж говорила, что плакать грех? — спрашивал малыш.
— То хлопцам нельзя. Какой же из тебя будет казак, если ты станешь сопли развешивать? Терпи, казак, атаманом будешь! А бабы пусть выплачутся. Может, они своих мужиков только и видят что в последний раз!
— А за что мужиков? Да еще, говорят, в цепи заковывают. Почему?
— В печенках ты у меня сидишь с твоим «почему»! — ворчит Килина, сама в волнении перевязывая белый платок на голове. — Не слушали старших, вот почему. Будешь и ты озоровать — тоже дотанцуешься до больших окон! — И она выразительно показывала пальцем на тюремную решетку.
Работники отца, выходившие из столярной мастерской взглянуть, кого привела горькая судьбина в этот таинственный дом, на вопросы мальчугана отвечали неласково:
— Свет не без добрых людей, кто-нибудь сведет в тюрьму.
— Я никогда не попаду за решетку! — возмущался Сашко.
— Эх, парень, — сокрушенно говорил пожилой мастер Лаврик. — От тюрьмы да от сумы не зарекайся!
— Но почему, почему? — не унимался любопытный, пока не получал подзатыльник от бабушки.
Баба Киля, как мало на ее долю выпадало домашнего тепла. Не подсказывает сердце-вещун, какая беда нависла над ее седой головушкой… Спазма сжала горло, и Александр отошел от окна.
В окошко в двери надзиратель протянул миску супа и кусок хлеба. Шлихтер мигом проглотил это жалкое «пищевое довольствие» и лег на скрипящую койку. И опять обступили его воспоминания, от которых некуда было деться.
Час в одиночке кажется намного длиннее обычного, а ночи вообще бесконечными. Утром измученный Александр выглянул в окно. Оно манило его, гипнотизировало и растравляло душу.
У ворот его родного дома, отбросив ранцы, сцепились в шуточной потасовке маленькие, будто игрушечные, гимназисты в синих фуражках с кокардой, башлыках, серых шинелях, брючках навыпуск и блестящих калошах.
И опять засосало под ложечкой. Ведь таким вот малышом привела его Екатерина Ивановна в Лубенскую мужскую гимназию — красивое двухэтажное здание с надстройкой для обсерватории. Пока любознательные астрономы-самоучки смотрели в примитивный телескоп на «хоры дивные светил», местная охранка не спускала своих невооруженных, но всевидящих глаз с гимназистов. Эта гимназия имела прескверную репутацию у властей предержащих: за последние годы она дала несколько революционеров, имена которых фигурировали в народовольческих процессах!
Сашко стал гимназистом. Скоро семья с ее заботами и наивными нравоучениями отошла на задний план. И он вместе со своими сверстниками высоким и звонким тенорком выводил изо всей силы в актовом зале на молебнах: «Боже, царя храни», не понимая, зачем царя надо хранить еще и богу, когда у него и так много жандармов и солдат.
И вдруг посыпались события, одно другого ужаснее и противоречивей.
1 марта 1881 года царя-батюшку, освободителя, памятники которому натыканы во многих населенных пунктах, трах… и убили. Значит, не услышал бог молитвы. Не защитили жандармы и полицейские. Саше в это время было двенадцать лет. Еще не юноша, но уже не мальчик.
Его потрясло это событие. А тут еще острая шутка прокатилась вслед за траурным известием буквально по всей России. «Кого убили?» — спросил обыватель. «Проходите, кого надо, того и убили!» — ответил обалдевший околоточный.
— Почему «кого надо»? — спросил Сашко у своих друзей-рабочих.
— Околоточному лучше знать, — улыбается в крученый ус сухопарый поляк Романовский. А по глазам видно: рад!
Каждый день по всем церквам заупокойные молебны и крестные ходы. А никто не плачет. Даже у кладбищенских плакальщиц высохли слезы. Значит, действительно «кого надо»! Поговорили люди и забыли. Как вдруг опять — трах! Аж все Лубны содрогнулись: приехали какие-то, кто их знает откуда, и начали гимназистов, главным образом великовозрастных, хватать и — в кутузку. Кого отпускают, а кого в Питер на дознание. За что? Причастные, говорят, к цареубийству!
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Творчество Льва Славина широко известно советскому и зарубежному читателю. Более чем за полувековую литературную деятельность им написано несколько романов, повестей, киносценариев, пьес, много рассказов и очерков. В разное время Л. Славиным опубликованы воспоминания, посвященные И. Бабелю, А. Платонову, Э. Багрицкому, Ю. Олеше, Вс. Иванову, М. Светлову. В серии «Пламенные революционеры» изданы повести Л. Славина «За нашу и вашу свободу» (1968 г.) — о Ярославе Домбровском и «Неистовый» (1973 г.) — о Виссарионе Белинском.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».