Гладиаторы - [6]

Гости молчали. Потом заговорил человек в звериных шкурах — он сказал, что Фаннию нечего бояться: у них хватит денег, чтобы расплатиться. У человека в шкурах было широкое добродушное лицо, усыпанное веснушками; был он угловатый, корявый, сидел, упираясь тяжелыми локтями в колени, и напоминал дровосека, спустившегося с гор. Фанний перевел на него свой тяжелый взгляд, но он не отвел глаз, и это пришлось сделать Фаннию. Один из гостей, тощий и мелкий, противно засмеялся и бросил Фаннию кошелек. Фанний подобрал кошелек с земли и повторил, что гостям лучше уйти. Гости не двигались. Фанний немного подождал и подмигнул своим силачам-слугам. Толстяк поднялся из-за стола, и Фанний невольно попятился. Они стояли, упираясь друг в друга животами. Трактирщик, не отводя взгляд, сказал, что ему доводилось расправляться со всякими недобрыми людьми. Потом он схватил толстяка, но тот двинул его в брюхо коленом, и Фанний отлетел к стене со щенячьим визгом.

Один из силачей-слуг махнул рукой, и все они разом набросились на толстяка. Спящие гости тут же очнулись, служанки завизжали, столы повалились, звон бьющейся посуды смешался с хрустом ломаемых костей. Но странное оружие посетителей оказалось сильнее трактирных дубинок, так что побоище длилось недолго.

Сначала двор представлял собой людское месиво, потом слуги отступили и сгрудились у сарая. Служанки перевязали раненых, но двоим уже не могли помочь бинты: их безжизненные тела уволокли прочь. Гости бродили по двору, не зная, чем заняться, шутили и обзывали побежденных слуг. Те проглотили языки. Некоторые поглядывали на Фанния, стонущего у стены.

Тощий и мелкий шустро, как мышь, подскочил к Фаннию и наклонился к нему. Фанний отвернулся и сплюнул. Мелкий лягнул его в пах. Фанния вырвало.

— Сначала ты лишился глаза, а теперь кое-чего еще, — объяснил мелкий с насмешливым сочувствием. — Вот она, участь тех, кто напрашивается на неприятности! Да еще перечит Криксу!

Он с угодливым смешком похлопал толстяка Крикса по брюху, но тот смолчал. Он стал еще больше похож на грустного тюленя со свисающими усами и потухшим взором.

Силачи-слуги молча стояли у сарая, охраняемые вооруженными гостями. Человек в шкурах пересек двор и остановился перед слугами. Те затаили дыхание.

— Что же нам с вами делать? — обратился человек в шкурах к слугам. Те молча таращили глаза. Человек в шкурах был спокоен и рассудителен, и это не могло им не понравиться.

— Кто вы вообще-то такие? — спросил, наконец, один из них.

— Догадайся! — тявкнул мелкий. — Может, римские сенаторы?

— Мы не возражаем, ночуйте здесь, — проговорил один из силачей-слуг. — Главное, чтобы утром вы убрались.

— Вот спасибо! — откликнулся человек в шкурах, улыбаясь. Его товарищи засмеялись, к ним присоединились некоторые из слуг.

— Придется запереть вас на ночь в хлеву, — предупредил человек в шкурах.

— Правильнее было бы всех вас прикончить, — проворчал толстый Крикс. — Знайте, тому, кто попытается выбраться, точно не жить!

Слуг заперли в коровнике, задвинув железные засовы. Двое гостей остались их стеречь, еще двое встали караулить ворота.

Служанки отправились стелить постели и готовиться к бессонной ночи.

Сотня наемников из Капуи маршировала по дороге. Посланные днем вдогонку за беглецами, они четыре часа без всякого толку прочесывали округу. Высланные во все стороны патрули вернулись и доложили, что крестьяне видели беглецов. Увы, эти сообщения не помогли: никто не мог сказать, куда подевалась шайка. Возможно, негодники сознательно утаивали правду, но времени разбираться с ними не было.

Роту сопровождали несколько рабов Лентула, которые должны были опознать беглецов. Они находились в сильном возбуждении, так как на них лежала ответственность за успех погони. Что касается наемников, то у них задание не вызывало энтузиазма. Им было приказано поймать беглых, желательно живыми — так распорядились городские советники, сидя в уютной бане. Ни наград, ни славы не предвиделось, а кому улыбается драться с гладиаторами ни за грош? Все знали, с кем предстоит иметь дело: с животными в людском обличье, с дрессированным зверьем, которому к тому же нечего терять. Да еще это их оружие, не вписывающееся в правила приличного боя: сети, петли, трезубцы, метательные копья!

В сумерках рота остановилась в таверне у шестой дорожной вехи, сразу за ответвлением дороги, уводящим в Калатию. Походило на то, что придется возвращаться ни с чем; что ж, солдаты против такого исхода не возражали. Большинство были люди в летах: обедневшие ремесленники, торговцы, работники, разорившиеся фермеры. Наемными военными они стали ради кормежки, регулярных выплат и пенсии по старости. По всему это было, скорее, деревенское ополчение, чем грозные римские легионеры.

Потратив на еду и питье два часа, они повернули обратно. Было новолуние, темень, хоть глаз выколи. Внезапно их нагнал конный разведчик в сопровождении незнакомца, задыхающегося и хромающего. Незнакомец был сильно избит; он сказал, что его зовут Фанний и что беглецы вломились в его трактир, поубивали слуг и все разгромили. Сейчас они спят со служанками, так что самое время окружить дом и захватить их, как крыс, забившихся в нору. Еще раненого интересовало, ждет ли его награда.