Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности - [85]
Плата за одно спальное место примерно соответствовала стоимости аренды одной койки и составляла всего 2,5 кроны в неделю. Проживание здесь могли себе позволить даже холостые подсобные рабочие или подмастерья с доходом в 1000 крон в год.
Венцы превозносили общежитие как «воплощение мечты о райском месте на земле» и «чудо красоты и дешевизны». Упомянутый выше журналист Эмиль Клегер решил это проверить, прикинулся бездомным, провёл в общежитии ночь и написал репортаж.
Дорога из центра города в Бригиттенау, на другую сторону Дунайского канала, особой радости ему не доставила. Клегер направился по Валленштайнштрассе. «Было около шести часов вечера, когда главная улица бедняцкого Бригиттенау становится для его обитателей чем-то вроде корсо. Вернувшись с работы, рабочие прогуливаются здесь со всеми чадами и домочадцами мимо слабо освещённых витрин, где зазывно выставлен всякий дешёвый хлам, снабжённый ценниками. На оживлённых перекрёстках, прислонившись к стенам домов, стоят подозрительные молодчики. И не одни, а с девицами…» Дальше пришлось идти переулками в «жуткой темноте, мостовая здесь в ужасающем состоянии, и фонарей так мало, что тебя не покидает ощущение опасности».
Электрификация района Бригиттенау в ту пору только-только началась. В 1-м (центральном) районе горели 321.396 электрических лампы, в 6-м, где вначале проживал Гитлер, — 77.076, а в Бригиттенау их было всего лишь 7523. Ещё более показательна разница в количестве ламп в ресторанах и кафе: в 1-м районе — 11.015, в 6-м районе — 3291, а в огромном 20-м (население более 100.000) во всех ресторанах и кафе зажигались всего 17 электрических ламп. С одной стороны, это указывает на весьма незначительное число подобных заведений в Бригиттенау, с другой стороны — на допотопную систему освещения: здесь всё ещё использовали керосин[652].
Наконец, Клегер отыскал новое общежитие: «Большая электрическая дуговая лампа над воротами — как путеводная звезда для спотыкающихся о кочки на распаханной земле людей. Общежитие производит величественное впечатление, если сравнить его с соседними домишками и голыми фабричными зданиями на заднем плане. Открываю ворота и, к моему удивлению, попадаю в вестибюль, который сделал бы честь приличному отелю. Меня окутывает приятное тепло». Общежитие располагало электрическим и газовым освещением, а вдобавок — ультрасовременным центральным паровым отоплением.
Журналист без каких-либо затруднений купил в кассе за 30 крейцеров (60 геллеров) талон на одну ночь. Далее Клегер описывает столовую на первом этаже: «И снова я приятно удивлён красотой помещения, освещённого двумя дуговыми лампами, стены здесь до середины облицованы бледно-зелёным кафелем».
Затем он отправился ужинать. «Я увидел, как пронесли приличный кусок свиного жаркого с гарниром, который в меню стоил 19 крейцеров. Комплексный обед можно заказать за 23 крейцера, суп — за 4 крейцера». (1 крейцер старого австрийского гульдена соответствовал 2 геллерам новой австро-венгерской кроны). Блюда, которые попробовал Клегер, «все без исключения очень хороши». В среднем жильцы тратили на питание в общежитии (завтрак, ужин и лёгкие закуски в течение дня) всего полкроны в день, то есть 15 крон в месяц, — самая низкая в то время цена за стандартный пансион.
Клегер описывает постояльцев общежития: «Ежеминутно открывается дверь, и входят плохо одетые люди, чаще всего с сумкой подмышкой. Видно, что большинство из них несказанно устали». Днём большая часть жильцов на работе, в обеденное время здесь тихо. А вечером, «обычно до половины одиннадцатого», царит «весёлая, оживлённая, но ничуть не шумная суета»[653].
Для желающих предусмотрены кухонные ниши с газовой плитой и посудой. Создавались «кухонные союзы»: безработный жилец оставался в общежитии, делал покупки и готовил для нескольких рабочих, за что получал еду бесплатно. Гитлер сначала тоже попытался готовить, но без особого успеха: молочный суп по верхнеавстрийскому рецепту, который он с гордостью поставил на стол, свернулся и скорее походил на сыр, как воспоминает Райнхольд Ханиш.
Обойдя всё общежитие, Клегер докладывал: «Тут же, рядом со столовой находится просторная и очень мило обставленная читальня с двумя залами, для курящих и для некурящих. К услугам жильцов — ежедневные газеты, а также библиотека, в основном беллетристика и научно-популярная литература[654]. Есть и письменные столы, где лежат все необходимые принадлежности для писем». Воскресенья, вторая половина дня, посвящаются развлечениям и образованию, здесь проводятся концерты и чтения. В подвальном этаже расположены помещения для чистки одежды и обуви, камеры хранения, стойки для велосипедов, сапожная и портняжная мастерские[655].
Санитарные условия образцовы. Врач-терапевт бесплатно ведёт приём и лечит лёгких больных в местном «лазарете». Как и во всех остальных общежитиях, здесь имеются дезинфекционные камеры для выведения вшей у новоприбывших. Рядом с умывальными обустроена комната для бритья и ванная комната с 16 душами, 4 ваннами и 25 ножными ваннами. Ванна стоит 25 геллеров, примерно в три раза дешевле, чем в общественной бане. В 1910 году, во время эпидемии холеры, это оказало обитателям огромную услугу: страшная болезнь пощадила мужское общежитие, заселённое до отказа.
Кто она — секс-символ или невинное дитя? Глупая блондинка или трагическая одиночка? Талантливая актриса или ловкая интриганка? Короткая жизнь Мэрилин — сплошная череда вопросов. В чем причина ее психической нестабильности?
На основе документальных источников раскрывается малоизученная страница всенародной борьбы в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны — деятельность партизанских оружейников. Рассчитана на массового читателя.
Среди деятелей советской культуры, науки и техники выделяется образ Г. М. Кржижановского — старейшего большевика, ближайшего друга Владимира Ильича Ленина, участника «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», автора «Варшавянки», председателя ГОЭЛРО, первого председателя Госплана, крупнейшего деятеля электрификации нашей страны, выдающегося ученогонэнергетика и одного из самых выдающихся организаторов (советской науки. Его жизни и творчеству посвящена книга Ю. Н. Флаксермана, который работал под непосредственным руководством Г.
Дневник, который Сергей Прокофьев вел на протяжении двадцати шести лет, составляют два тома текста (свыше 1500 страниц!), охватывающих русский (1907-1918) и зарубежный (1918-1933) периоды жизни композитора. Третий том - "фотоальбом" из архивов семьи, включающий редкие и ранее не публиковавшиеся снимки. Дневник написан по-прокофьевски искрометно, живо, иронично и читается как увлекательный роман. Прокофьев-литератор, как и Прокофьев-композитор, порой парадоксален и беспощаден в оценках, однако всегда интересен и непредсказуем.
Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.
Книга посвящена неутомимому исследователю природы Е. Н. Павловскому — президенту Географического общества СССР. Он совершил многочисленные экспедиции для изучения географического распространения так называемых природно-очаговых болезней человека, что является одним из важнейших разделов медицинской географии.