Гимн торжествующей Любви - [18]
Мне предстоял выбор: запустить учебу или оставить «Каламбур».
Я выбрала второе, понимая, что студенческий театр все равно оставлю, как только окончу университет и уеду куда-то работать, на мой выбор повлиял и, как я считала, провал во время последнего выступления. Я была больна и спела из рук вон плохо, хотя все твердили, что замечательно, несмотря на то, что позорно забыла текст и сумела начать только после второго проигрыша вступления. Это кошмар любого артиста – забыть текст, но если драматические актеры хотя бы могут как-то обыграть паузу или вообще произнести нужную реплику своими словами или пропустить ее, то певцы лишены такой возможности. Представляете, что было бы, начни певец петь отсебятину, не ложащуюся на музыку, или пропускать фразы из текста.
Я ушла из «Каламбура», но не ушла из музыки.
«Виной» тому моя подруга. Янечка решила, что геология не мое призвание и я должна петь. Очень многие скромные люди попросить что-то для себя не способны, а вот для других… Янечка не просто попросила, она потребовала, причем столь настойчиво, что ей уступили. Потребовала в дирекции Вроцлавской эстрады, чтобы… меня прослушали.
Ничего не сказав мне, она отправилась осаждать дирекцию, нет, наверное, это была не осада, а настоящий штурм с применением самой тяжелой артиллерии. Янечка невысокая и рыжеволосая, очень активная и даже настырная, если считает, что так нужно. Представить себе подругу в качестве штурмующей стороны я не могла, но она действительно штурмовала.
Мне потом рассказывали, что решили, будто Янечка немного не в себе, а потому проще согласиться и послушать самодеятельное пение ее подруги, перетерпеть один раз, сказать, что не подхожу, и тем самым отвязаться от настырной просительницы.
Но убедить дирекцию было половиной дела, нужно еще заставить прийти на прослушивание меня. Я даже ушам своим не поверила:
– С кем ты договорилась?!
– Да, в дирекции эстрады!
– Ты с ума сошла?! Никуда я не пойду.
– Ты не можешь не пойти, после того, как я их всех убедила тебя послушать! Просто обязана пойти!
– Хочешь моего позора на весь Вроцлав?
Довод был убийственным:
– Если не получится, можешь меня убить. Но если ты не пойдешь, то я умру сама.
Пришлось идти.
Яня убеждала:
– Ну, просто спой им то, что попросят. Без аккомпанемента, не переживай, репетировать не нужно.
Зря она об этом, потому что петь без музыкального сопровождения еще трудней, все недостатки видны, вернее, слышны сразу.
Я пошла, не хоронить же подругу, которая вообще грозила, если я не выполню ее просьбу, умереть у моего порога.
Ни на что не надеялась и потому не боялась. Было даже немного смешно и жалко членов собравшейся комиссии, им предстояло терпеть мой голос, по крайней мере, минут пять… ну, три, пока я спою одну песню.
И стыдно перед занятыми людьми за то, что отвлекаю их, но могли бы и не соглашаться. А если уступили Янечке, то пусть теперь мучаются!
С таким почти лукавым настроением, безо всякой надежды и потому боязни я и вышла петь.
– Какую-нибудь народную песню, пожалуйста.
Члены комиссии смотрели на долговязую девицу без восторга, конечно, ведь Янечка не предупредила их о моих 1 м 84 см.
Я старалась не смотреть на слушавших меня людей, чтобы не сбиться, испугавшись. Удалось…
– Еще что-нибудь современное.
Какие вежливые, видно, считают неприличным выставить вон сразу. Хорошо, терпите…
Последовала пара современных песен, потом лирическая о партизанах, потом еще шлягер по их просьбе. Комиссия вытерпела все. А мне понравилось, в конце концов, если они терпят, почему бы не попеть?
Выйдя из зала, потащила подругу:
– Ну, все? Ты довольна? Теперь пойдем в кафе, хочу мороженого много-много. Больше петь мне не грозит, потому можно даже заработать ангину.
Но Янечка смотрела на меня как-то странно:
– Аня, а почему они тебя заставляли петь так долго? Что говорили?
Я только пожала плечами:
– Да ничего, просто спрашивали, что еще знаю и могу спеть. Пойдем уже, пока не прогнали.
– Никуда мы не пойдем! Будем ждать результат.
– Какой, я не хочу ничего слышать.
– Аня, когда я приходила сюда, тоже шло прослушивание, всех выпроваживали после первой песни, а одного парня, которого попросили исполнить две, приняли. А ты пела целых пять!
Она вынудила меня дождаться руководителя комиссии Яна Скомпского, убеждая:
– Никуда твое мороженое не денется! Куплю я тебе три порции, но только давай услышим результат.
Мы услышали. Если бы не Янечка, я бы не только не попала на это прослушивание, но и не поняла, что сказал Скомпский.
Слова падали откуда-то обрывками, словно не обо мне.
– Зачисляем в постоянный штат… сто злотых за концерт… четыре тысячи в месяц… легкой жизни не ждите…
Кажется, я попыталась ему объяснить, что не профессионал, что учусь вовсе не пению, а на геологическом, что все мое прослушивание – афера. Просила извинить за нахальство, за то, что отняла время…
– Вы не хотите петь?
– Очень хочу!
– Тогда в чем дело?
Похоже, с таким «фруктом» он еще не встречался. Сначала с боем пробивается на прослушивание, пусть не сама, но с помощью подруги, потом его проходит и начинает убеждать, что все это афера.
– Но я не училась петь!
Книга известной польской эстрадной певицы Анны Герман написана в исключительных обстоятельствах, когда расцвет ее творческой деятельности был трагически прерван.В своих воспоминаниях она делится с многочисленными почитателями ее таланта размышлениями о своем пути на большую эстраду, о месте и роли певцов на Западе.Во вторую часть книги вошли воспоминания советских журналистов о встречах с Анной Герман, о ее гастролях в СССР.Книга рекомендуется широким кругам читателей.
Перед вами – исповедальная автобиография Анны Герман, долгие годы одной из самых любимых в нашей стране певиц, в основу которой положены авторские тексты, интервью советским и польским журналистам. В книге также публикуются воспоминания матери певицы, пани Ирмы Мартенс, близких друзей.Раскрывая незабываемую артистку как яркую личность и талантливого человека, прошедшего через тяжелые испытания судьбы, она адресована самому широкому кругу читателей, прежде всего из числа ее многочисленных поклонников.
Светлый образ АнныГермантрудно сопоставить с ее трагической судьбой: на фотографиях певицы разных лет не видно даже тени уныния. Однако жизнь подготовила для нее тяжелейшие испытания. А она пела, пела своим ангельским голосом, полным сострадания и любви к людям, обретая все новых и новых поклонников в Польше, Италии,Германии, США, Советском Союзе.
«Любовь долготерпит, милосердствует, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине…» Последнее, что сделала Анна Герман в своей жизни, — написала музыку на этот Гимн Любви апостола Павла: «Любовь не завидует, любовь не превозносится, всему верит, всего надеется, все переносит…» И таким же Гимном Любви стала данная книга. Это — неофициальные мемуары великой певицы, в которых она вынуждена была промолчать об очень многом (о немецком происхождении своей семьи, о трагической судьбе отца, репрессированного и расстрелянного в 1938 году, о своей дружбе с будущим Папой Иоанном Павлом II)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ. Полное издание воспоминаний, острот и афоризмов великой актрисы. Так говорила Раневская: «Красота – страшная сила. И с каждым годом всё страшнее и страшнее…» «Деньги, конечно, грязь, но до чего же лечебная!» «Не найти такой задницы, через которую мы бы уже чего-то не сделали» «Если жизнь повернулась к тебе ж.пой – дай ей пинка под зад!» «Живу с высоко поднятой головой. А как иначе, если по горло в г.вне?» Но эта книга – больше, чем собрание неизвестных анекдотов и хохм заслуженной матерщинницы и народной насмешницы Советского Союза, которая никогда не стеснялась в выражениях и умела высмеять наповал, чьи забористые шутки сразу становились «крылатыми», а нецензурные откровения, площадная мудрость и «вредные советы» актуальны до сих пор.
Уникальный, без преувеличения исторический материал! Где, как не в письмах к своим близким мы можем полностью раскрыться и быть самими собой? В письмах к подруге Эсфири Ицкович, живущей в Баку, Раневская была совершенно искренна. Во-первых, они очень давно знали друг друга и между ними царило полное доверие. Во-вторых, в юности мечтавшая стать актрисой, Эсфирь интересовалась всем, что происходило в мире театра. С ней Раневская могла быть полностью откровенной, поскольку знала, что все сказанное между ними между ними и останется.
«От отца не отрекаюсь!» – так ответил Василий Сталин на требование Хрущева «осудить культ личности» и «преступления сталинизма». Боевой летчик-истребитель, герой войны, привыкший на фронте смотреть в лицо смерти, Василий Иосифович не струсил, не дрогнул, не «прогнулся» перед новой властью – и заплатил за верность светлой памяти своего отца «тюрьмой и сумой», несправедливым приговором, восемью годами заключения, ссылкой, инвалидностью и безвременной смертью в 40 лет.А поводом для ареста стало его обращение в китайское посольство с информацией об отравлении отца и просьбой о политическом убежище.
Впервые бесценные воспоминания великого ученого и изобретателя Николы Теслы стали достоянием общественности. Его открытия и научные прогнозы не потеряли своей актуальности до сих пор. Более того – многое, о чем говорил ученый, стало понятным только в ХХI веке, а что-то остается загадкой и сейчас.В том, что дневники впервые опубликованы в России, стране, к которой Никола Тесла относился с огромным уважением, можно усмотреть знак судьбы.Случайно ли пожар 1895 года погубил лабораторию Теслы? Что связывало гения с русским ученым Михаилом Филипповым, изобретателем «лучей смерти»? Филадельфийский эксперимент.