Гимн шпане - [7]

Меня впервые упрекали за первоклассный товар, а что он ожидал увидеть, черно-белые «ящики» без пультов, годов шестидесятых?

Мы взяли первую коробку, лестница была крутая, и хотя включенный фонарик торчал из кармана моей куртки, все равно ни, черта не было видно.

— Кстати, все может обернуться гораздо хуже, это не просто совращение, это подстрекательство к преступлению.

Я так понял, он снова завел речь о Мари-Пьер.

— Ты преступник, а она несовершеннолетняя, вот и получается: совращение и подстрекательство малолетних к преступлению.

Он начал меня раздражать, зря я все-таки позвал его с собой.

— Держи-ка повыше, а то вся тяжесть на мне.

На улице снова шел снег.

Пакистанцы ждали в переулке за домом в машине с заведенным мотором, обогрев был включен на максимум; не знаю, какой у них, в Пакистане, климат, по-моему, там растут пальмы, водятся слоны с верблюдами, насчет последних — точно, а в остальном — не уверен, в любом случае, в те края меня не тянет, первое, что я сделаю, как только подзаработаю, — повезу Мари-Пьер к солнцу, но скорее в Италию или Монако, как говорится, деньги к деньгам, и кутить лучше там, где их куры не клюют.

Они открыли кузов, это было глупо, мало ли кто мог проходить мимо, зря я сегодня пил, в нашем деле ясность ума — первое правило, недаром тюрьмы набиты пьяницами и недоумками. Я поспешил залезть в машину, не проболтайся, почем мы сговорились, шепнул мне на ухо мой партнер, не их собачье дело.

Они внимательно выслушали условия сделки, их было двое, один щуплый, другой покрепче, он-то и засуетился — мол, почему только один телевизор; мы же не вьючные ослы, возразил мой подельник, притащить сразу оба нереально, сейчас снесем второй, и хотел вылезти из грузовичка.

Сиди, — сказал я, — второй мы придержим, пусть сначала заплатят, нет денег — нет товара.

Прав-то был я, но они стали верещать без остановки, щуплый помянул Коран: мы люди чести, мы держим свое слово, ваши подозрения оскорбительны, — в общем, я сдался, в конце концов, было маловероятно, что они слиняют.

Когда мы поднимались по лестнице, мой спутник опять заговорил о Мари-Пьер, эта тема явно его занимала: с бабами надо быть начеку, от них не знаешь чего ждать, недавно какая-то девка на него заявила, она хотела работать проституткой, он отвез ее к Венсеннскому лесу, подождал, пока подойдет клиент, и некоторое время следил за ними из машины, дабы убедиться, что это не маньяк, поскольку страшно боялся нарваться на психа — одну его знакомую зарезал садист, нанеся шестьдесят три удара ножом, ее труп долго искали в округе, — но тут все было в порядке, за первым клиентом пошли другие, она в два счета заработала больше тысячи, а он издали ее охранял, они договорились пятьдесят на пятьдесят, и оба были довольны, но когда ее сцапали фараоны, девчонка стала выкручиваться, мол, она не проститутка, что вы, смотрите, вон мужчина в машине, это он ее заставил, она бы ни за что не пошла на панель… он еле успел смыться, однако полицейские Пьеро взялись за дело — приходили к нему домой, расспрашивали родственников, что да как, сучка знала его имя, и беднягу объявили в розыск. Он советовал мне держать ухо востро, тем более что Мари-Пьер — несовершеннолетняя, это вообще труба.

— Учись на моем примере, старик, будет обидно, если погоришь из-за малолетки.

Пакистанцы оказались на месте, я получил деньги, и мы расстались, меня ждала Мари-Пьер.

Вот идиотизм, «подстрекательство несовершеннолетних к преступлению», ведь я не заставлял ее воровать, а то, что я за все платил, еще ничего не значит.

— Мари-Пьер! — позвал я, но в комнате было темно, она уже легла.

Я раздался, скользнул под одеяло и меня захлестнуло жаркой волной; представь, что на улице снег, и сразу станет тепло-тепло, сказал я ей, и она прильнула ко мне… никогда, разве что давно, в юности, я так не влюблялся.

Странно, с ней было совсем иначе, чем с остальными, даже то, что в других мне не нравилось, в ней восхищало, она без конца жевала резинку, я терпеть этого не мог — как правило, стоило девчонке взять в рот жвачку, и я отваливал, — но Мари-Пьер даже чавкала прелестно, она любила резинки с хлорофилом и «Малабар», надувала и лопала огромные пузыри; мне и до нее попадались в постели классные телки, но она была просто конфетка, я ласкал ее без устали, пожирал глазами, не веря, что на свете бывает такое совершенство, прямо готовая топ-модель.

— Тебе хорошо? — спрашивал я время от времени. Она обычно, молчала во время секса, и мне было интересно, что она чувствует.

— Хорошо…

Мы с ней долго лежали, прижавшись друг к другу, потом заснули; так прошел ее первый день в Париже.

Весь остаток недели я готовился к делу с «мерседесом», главное было придумать, как отключить сигнализацию, на этих тачках она мощная, не хуже сирены воздушной тревоги, но я нашел решение: машина будет стоять на месте несколько дней; две-три ложные тревоги — и батарея просто-напросто сядет; в понедельник останется лишь пригнать туда эвакуатор, а потом в два приема вырубить чертову пикалку, — план был вполне надежный.

В пятницу я позвонил Жан-Марселю, моему механику, все было в силе: парнишка сказал на работе, что приболел, а другой механик как раз на днях арендовал эвакуатор для личных целей, так что никаких проблем; теперь главное рассчитать время, чтобы хватило на все про все. Мусса приказал своим ждать меня в мастерской около девяти вечера, дал мне номера к машине и сообщил, что владелец всегда приезжает в аэропорт за 45 минут до вылета, а «мерс» оставляет на стоянке Р-7, самой дешевой. Он страшный жмот, сказал Мусса, и уверен, что на стоянке никто не тронет его сокровище. Я все разузнал про эту модель, план был неплох, но оказалось, что сигнализация работает автономно в течение аж двух часов и каждый раз орет целую минуту, так что надо было придумать, как заставить ее включаться на расстоянии, иначе меня тут же сцапают; оригинальный выход подсказал мне знакомый владелец автосервиса, когда я объяснил, что снимаю фильм и хочу, чтобы все выглядело правдоподобно: надо подсунуть под кузов, а еще лучше — под багажник обычный вибратор, сказал он, сигнализация срабатывает на раз, — как-то один мужик пригнал им машину, чтобы проверить, в чем дело, так они просто попадали от хохота: смотрите, шеф, мы нашли неисправность, — рассказывая, он буквально заходился от смеха, я тоже, — и правда, забавная история.