Гимн шпане - [102]
Когда за мной пришли, я закоченел от холода. Не повезло тебе, заметил конвойный, на улице уже мороз, а отопление еще не включили. В кабинете мне разрешили выпить кофе, привели Бруно, он выглядел подавленно, на нас надели наручники и повезли на обыск, все было как в кошмарном сне, коммутаторшу, казалось, сейчас кондрашка хватит, а Патрисия пребывала в шоке — что с вами стряслось, что вы натворили? Легавые, судя по всему, были довольны: они изъяли у меня деловые планы, тетради из стола Мари-Пьер и дискеты из компьютера, а под конец спустились в подвал, который просто ломился от товара — после очередного рейда в Гавр я практически ничего не успел продать, им пришлось вызывать для вывоза еще одну машину. Когда мы вышли на улицу, луч солнца вдруг осветил фасад здания, и на стене, как в моих давних мечтах, засверкала табличка «Экстрамиль», в голове у меня пронеслась фраза: ставки сделаны, господа. Ставки сделаны, делайте ваши ставки.
По приезде в участок Бруно снова увели к другому следователю, нам удалось обменяться лишь парой слов, он сказал, чтобы я не дрейфил, мол, он могила, чего про себя я бы не сказал — с самого утра я только и ждал момента, чтобы предложить легавым сделку — перспектива провести зиму во Френе меня не вдохновляла; они упорно задавали допросы насчет поездок в Гавр, как я организовал свою цепочку, но я продолжал следовать совету одного старого блатного: если уж начинаешь сдавать, то на полную катушку, без утайки, иначе все обернется против тебя, положи им палец в рот, они руку откусят, так что насчет клиентов я отвечал уклончиво, им это, конечно, не нравилось, и следователь уже начинал злиться. Гастон, пока мы с тобой любезны, не вынуждай нас изменить отношение; после обеденного перерыва — они поели, а у меня крошки во рту не было, — вероятно, от усталости, я сказал, ладно, и сдал им Моктара с кузеном — если захотят прошвырнуться в Кабилию [64], то легко их разыщут, но, чтобы доказать свою лояльность, я постарался выложить как можно больше подробностей, пусть проверяют — квартира, кафе, куда они ходили, и прочее. О’кей, похвалил старший, поживем — увидим, и принялся листать досье, лежавшее перед ним на столе, — что ж, теперь перейдем к более важным делам.
Ровно два месяца назад в это самое время я лежал на надувном матрасе в двух метрах от ласковых волн и еще, дурак, был чем-то недоволен.
Он потряс в воздухе пачкой скрепленных листов с текстом: знаешь, что это такое, Гастон? Я говорю, нет, понятия не имею, тогда он начал читать — это были расшифровки телефонных переговоров в офисе с 1 по 10 октября, за то время, пока я жил в гостинице.
«— Алло, это Марк, ну что, у тебя есть новости?
— Пока нет, но я знаю, что у него появились срочные дела в провинции...»
Следователь читал бесстрастным, немного дрожащим голосом, как прилежный, но, к сожалению, малоспособный ученик. Следующий день:
«Это Бруно, есть новости, не волнуйся, все тип-топ, как я говорил, сейчас он занят более неотложными делами. Я понимаю, что ты торопишься, но не забывай, он вращается в таких кругах...»
Ну как тут забудешь, сказал следователь нормальным голосом, особенно если ничего об этом не знаешь. Остальные даже не улыбнулись. Следующий день.
«Да, конечно, ты заслуживаешь доверия, он поехал найти для меня, гм-гм, Карину, и поверь, такого я никогда не пробовал».
— Наркота — ни-ни, да, Гастон? — с сарказмом в голосе спросил следователь. — Нет, что вы, наркотики — не мой стиль.
Дальше было еще хуже, теперь Бруно превозносил мое всемогущество.
«Пойми наконец, он работает с очень, очень крутыми ребятами, думаю, это мафия, во всяком случае, что-то в этом роде».
В кабинете воцарилось молчание. Ну что, Гастон, что ты обо всем этом думаешь? И несмотря на отчаянные усилия что-нибудь сказать, не важно что, мне ничего не приходило в голову, я просто сидел с открытым ртом, глядя на это сборище злобных шутов.
— Показания, зачитай-ка ему показания.
Следователь стал листать другую папку, в носу у меня защипало, хотелось чихнуть, он прокашлялся и начал: «Вследствие убытков, которые терпело мое дело, я поддался уговорам человека, назвавшегося Гастоном, директором компании „Экстрамиль“... Насколько я знаю, он связан с китайцами, принадлежащими к Триаде, а также занимается сбором средств, идущих на финансирование политических партий и ряда предприятий… Я заявляю о своем искреннем желании сотрудничать с органами правопорядка и намерен помочь раскрыть аферу, которая бросила тень на мое доброе имя».
— Кстати, — заметил легавый с южным акцентом, — слабак он оказался; за время допроса я три раза водил его в туалет, бедняга трясся от страха.
Старший хлопнул в ладоши: ну, крутой, что скажешь, правда это или треп?
Я не сомневался, что сейчас он недоумевает, как этот молодец может быть связан с ворами в законе, с политиками, иметь тачку за триста штук и денег выше крыши, о чем свидетельствовали все показания.
— Знаешь, что я думал поначалу?
Нет, говорю, в носу у меня снова защипало, и я чихнул. Никто даже салфетку не предложил.
— Что ты малый не промах и навешал им лапши на уши.
В свои 38 лет Венсан Равалек считается одним из ведущих авторов нового поколения.Эта книга – последняя створка триптиха, озаглавленного Перст Божий в белом небе. Цель Равалека – представить в трех романах свое видение конца века. В Ностальгии по черной магии мир исчезает в волнах, под собором Нотр-Дам возникают пещеры, под Эйфелевой башней живет гигантский спрут, а в тоннеле квартала Дефанс – единорог.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.