Гильзы на скалах - [18]

Настанет день и станет ясно, что мы старались здесь не зря.

И пусть нас вспомнит, эта древняя земля

Когда стихла гитара, раздались аплодисменты и крики: «Браво парень, браво!». Сергей открыл глаза.

«Ну, вот еще один ожил!» — раздался радостный бас. Сергей повернул голову в сторону говорившего. К его койке подходил коренастый, широкоплечий, круглолицый парень лет двадцати с небольшим, одетый в больничный халат, под которым виднелась могучая грудь, перевязанная бинтами. Лицо парня покрывал румянец, нос был чуть с горбинкой, голубые глаза радостно сияли.

Сергей осмотрелся. Белый потолок, стены покрашенные зеленой краской, два больших окна с белыми занавесками. На подоконниках цвели две герани в глиняных горшках. Стояло шесть кроватей на колесиках, рядом с которыми стояли тумбочки. На одной из тумбочек стоял телевизор, на другой электрический чайник и несколько стаканов. Над каждой кроватью находился пульт с кнопками, для вызова дежурной сестры. Рядом с кроватью Сергея стояло, похожее на вешалку, сооружение, с какими-то склянками, от которых тянулись трубки к его рукам и голове. Напротив виднелась еще одна такая конструкция. Все кровати были заняты. Рядом с кроватью, где возвышалось вторая, странная конструкция с капельницами, сидела красивая, чуть полноватая темноволосая женщина, лет сорока. На ее плечах был накинут белый халат. С рук она кормила, забинтованного с ног до головы, человека, который лежал в кровати напротив. Ее глаза были заплаканы.

— Вот видите, Анна Сергеевна, еще один очнулся. Значит выздоровеет. И Ваш сын тоже поправится, вы только верьте, — сказал, лежавший справа от Сергея, человек. Это был высокий, крепкого телосложения мужчина. Это он играл на гитаре, несколько минут назад. Музыкальный инструмент, пока еще, находился у него в руках.

— Приветствую! Вдовин Алексей, ОДОН, снайпер, ранен в Грозном в Ленинском районе. А тебя как звать, и откуда тебя, такого красивого, к нам привезли, — представился, подошедший розовощекий, парень.

— Да погоди ты, Алексей, может, он еще не до конца очухался, — перебил Вдовина человек с гитарой, — надо сестру позвать. Сказать, что он очнулся.

— Сергеем меня зовут. Аненков Сергей. Танкист, подорвался в Грозном, в районе… вот не помню какой район. Шли к вокзалу, попали под обстрел, почти вся техника сгорела. — Сергей говорил почти шепотом. И окончив говорить, понял, что устал. К тому же, он почувствовал, как болит грудь под бинтами, обильно намотанными, вокруг нее. И хотя боль была не острой, было не приятно.

— Аненков. Ты не родственник декабриста, ну помнишь стихи «Во глубине сибирских руд…»? — снова спросил Вдовин. Сергей отрицательно покачал головой и улыбнулся.

— Все равно, с сегодняшнего дня, ты «декабрист», а меня можешь звать «Вдова», — закончил Вдовин. Так Сергей обзавелся своим фирменным позывным, который на долгие годы, стал его вторым именем.

— А Ваша мама, только утром уехала домой. Всю неделю рядом с Вами сидела. Все ждала, когда Вы очнетесь. — Анна Сергеевна тоже улыбалась сквозь слезы в ее глазах. Вдовин стоял рядом и скептически оглядывал Сергея. Пытался оценить его состояние.

— Конечно, ты сейчас не тянешь на Бреда Пита, но думаю жить будешь, — и Вдовин пошел к человеку с гитарой. Прибежала вызванная сестра, курносая, стройная девушка с большой грудью. Из под чепчика медсестры виднелись белокурые кудряшки. Осмотрев Сергея, она сунула ему в рот градусник и, стуча каблуками, вышла.

— Тук, тук, тук — Вдовин изобразил цокот каблучков сестры, — губки бантиком, попа крантиком и фик-фок на один бок. Слышишь, капитан пошли, курнем, мочи уже нет — и Алексей достал сигареты из кармана халата. Человек, которого назвали капитаном, отложил гитару, спустил ноги, одна из которых была в гипсе, и взял костыли. Но выйти они не успели. Впорхнула бабочкой медсестра и, увидев в руках Вдовина сигарету начала сердито говорить.

— А ну, в кровать, быстро! А Вам, Вдовин, курить нельзя, с Вашей-то дыркой в легком. Уберите, сюда Лидия Михайловна идет!

Алексей быстро спрятал сигареты и пошел к своей кровати. Сев на койку, он тяжело вздохнул, и лег, отвернувшись к окну.

Вошла полная светловолосая женщина. С ней пришли двое мужчин. Подойдя к Сергею, вытащила из его рта торчащий градусник, посмотрела и повернув голову к одному из мужчин сказала: «Тридцать восемь и пять» Затем повернулась к Сергею.

— Что герой очнулся? Ты ведь наша сенсация. Как себя чувствуешь? — Лидия Михайловна села рядом на табурет.

— Почему сенсация? Нормально чувствую. Только грудь болит. Несильно, — с вопросом ответил Сергей.

— Как почему? Сам себя гранатой взорвал, и выжил при этом. Даже в «Красной звезде» о тебе написали. Еще написали, что к «Герою России» представлен, — при этих словах врача, Вдовин резко повернулся, а человек с гитарой привстал на своей кровати и внимательно посмотрел на Сергея. Затем Лидия Михайловна осмотрела Сергея, делая указания мужчинам, которые старательно все записывали в блокноты. Закончив с Сергеем, подошла к женщине напротив.

— Шли бы Вы отдохнули, Анна Сергеевна. Девочки присмотрят за Вашим сыном. Все будет хорошо, — при этих словах Анна Сергеевна заплакала. Через несколько минут, закончив осмотр раненых, врачи ушли. С ними ушла и Анна Сергеевна, поцеловав, забинтованную руку сына. Когда врачи ушли. Вдовин подпрыгнул на своей кровати и, обращаясь к Сергею, сказал.