Гидеон из Девятого дома - [117]

Белки глаз у Юдифь были очень белые. Она старательно изображала жестокость и жесткость, но лицо вдруг дрогнуло. Она посмотрела на своего рыцаря без всякой жалости, у Гидеон бы никогда так не вышло, а потом снова перевела взгляд на живых. То ли яростный, то ли умоляющий. Паламед придвинулся еще ближе.

– Я не могу тебя спасти, – сказал он, – не могу даже избавить от боли. Но команда опытных медиков с этим справится. Как далеко Вторые? Сколько нам ждать прибытия Когорты?

– Вторые не придут, – капитан Дейтерос горько и коротко улыбнулась, – здесь нет связи со всей системой. – Теперь она говорила хрипло. – Он не лгал. Способа связаться с Домами не существует. Я пробилась к имперскому флагману, Шестой. Сюда идет император… Царь неумирающий.

Рядом с Харроу задергался Учитель.

– Вы призвали его туда… куда он не должен возвращаться… – проговорил мертвец тоненьким визгливым голосом. Связки ему перерезал кинжал. Все его тело содрогнулось, мертвые глаза перестали ласково светиться, язык вывалился изо рта. Позвоночник выгнулся.

– Господи, господи, господи, один из них вернется.

Он осекся и рухнул на пол. Наступившая при этом тишина давила. Хотелось блевать.

– Юдифь, – начал Паламед.

– Дай мне ее рапиру, – сказала она.

Рапира оказалась для нее слишком тяжелой. Камилла положила ее некромантке на колени, и Юдифь свела пальцы на рукояти. Сталь ярко заблестела. Юдифь сжимала пальцы, пока они совсем побелели.

– Давай мы тебя хотя бы унесем отсюда. – Гидеон показалось, что это на редкость хреновое место для смерти.

– Нет, – ответила она, – если он снова оживет, я буду готова. И я ее не оставлю. Никто не должен смотреть, как умирает его рыцарь.

Последний раз Гидеон видела капитана Юдифь Дейтерос сидящей на стуле очень прямо. Из раны на животе текла кровь. Голова капитана была высоко поднята, а лицо решительно ничего не выражало.

33

Казалось, что Восьмой дом оказывается там, где его меньше всего хотят видеть. Они обнаружились в белом коридоре у комнаты Дульсинеи, когда остальные к ней возвращались. Рядом с безупречными белыми рясами коридор казался уже совсем не таким чистым.

Гидеон успела схватиться за рапиру, но они явились по делу, а не с объявлением войны.

– Третий дом осквернил тело, – сказал Сайлас Октакисерон вместо приветствия, – все слуги уничтожены. Где Вторые и Седьмая?

– Мертвы. Выведена из строя. Учитель тоже.

– Что ж, у нас катастрофически не хватает сил, – заметил некромант Восьмого дома, которого никак нельзя было обвинить в излишнем мягкосердечии. Он даже не постарался изобразить хотя бы тень сочувствия. – Слушайте. Третьи вскрыли госпожу Пент.

– Абигейл? – спросил Паламед.

– Вскрыли? – спросила Харроу.

– Брат Эшт видел, как утром они выходят из морга, но с тех пор мы их не видели. Их нет в покоях, а люк в лабораторию заперт. Мы вынуждены объединить силы. Абигейл Пент помешала им и была вскрыта.

– Объясни, что это значит, а то мое воображение лучше твоих описаний, и мне что-то не смешно, – потребовала Гидеон.

– Пошли, посмотришь, – мрачно сказал рыцарь Восьмого дома.

Это не могла быть засада. Остался один Дом против двух. К тому же Сайлас Октакисерон впервые за все время по-настоящему нервничал. Гидеон держалась сзади, рядом с Харроу, пока угрюмая процессия шествовала по коридорам в атриум, в столовую и наконец в импровизированный морг рядом с кухней.

Харроу бурчала себе под нос, так что слышала только Гидеон:

– Вторые мертвы или умирают, Учитель мертв и призраки заодно…

– Учитель напал на Вторых. Почему ты считаешь, что он не убивал остальных?

– Потому что он сильнее всех боялся дома Ханаанского и лаборатории, – объяснила Харроу. – Надо бы вернуться и проверить, но я подозреваю, что он в принципе не способен спуститься по этой лестнице. Он сам – конструкт. Но для чего он служил моделью? Если появится какая-то хрень…

– Бежать как сумасшедшая, – сказала Гидеон.

– Я, вообще-то, хотела сказать: «Бей ее рапирой по башке».

Морг был прохладен, мрачен и тих. Суета, царившая в доме Ханаанском, его не коснулась. Народу тут было многовато: подростки так и лежали в холодных железных ящиках, Протесилай тоже был на месте, пусть и в виде головы без тела. Поскольку собрать его целиком было бы непросто, возможно, это было и к счастью. Магнус тоже лежал на полке, которая была ему немного коротковата и неудобна. Но вот его жена… тело Абигейл целиком выдвинули из ниши. Она лежала застывшая и бледная, рубашку ее задрали до талии. Живот справа вскрыли ножом без всякого изящества. Там зияла большая бескровная дыра, размером примерно с кулак.

Оба Шестых, чья неуместная любознательность никогда не угасала, немедленно уставились в рану. Камилла щелкнула карманным фонариком. Харроу присоединилась к ним, а Гидеон осталась присмотреть за Восьмыми. Сайлас, мертвенно-бледный и встревоженный, выглядел не лучше Абигейл. Его рыцарь был так же бесстрастен, как и всегда, и не смотрел Гидеон в глаза.

– Разрез сделан тройным ножом Терна, – сказал Паламед, положивший ладонь на рану. Потом он залез внутрь пальцами без всякой брезгливости и задержал руку на секунду.

– Извлекли… так, почки на месте. Кам, тут что-то было.