Гибель Византии - [194]
Внутри святых стен кончалось человеческое правосудие: перед Богом равны и царь и пастух. Даже преступники, изгои общества, приговоренные к казни, находили в стенах храма спасение. Там они были освящены и недоступны для людских законов, но лишь до тех пор, пока не покидали своего укрытия.
Излишне говорить, что кровопролитие в Божьем храме считалось тягчайшим грехом, даже пронос оружия вовнутрь святых стен был кощунственен и недопустим.
И нет ничего удивительного в том, что в день падения Константинополя тысячи и тысячи людей со всех окраин города устремились к своей наиглавнейшей святыне, к храму Святой Премудрости, четырехгранным каменным холмом возносящего в небеса свой огромный, осенённый крестом золотой купол.
Чуть ли не впервые за всю историю своего почти тысячелетнего существования, храм оказался тесен для великого множества горожан, сбежавшихся под защиту его стен. Огромные ворота с гулом затворились, отрезав на время молящихся от ужасов, творящихся снаружи. Но беда, подобно лесному пожару ползущая по городу, вскоре застучала в двери и, увы, отнюдь не в фигуральном смысле.
Вытянувшись в напряженном ожидании, люди стояли почти вплотную друг к друга, пугливо вздрагивая при каждом ударе тарана. На хорах, где было чуть просторнее, многие стояли на коленях, с надеждой и верой обращая взгляды к алтарю.
Тёмные, аскетически изнуренные, преисполненные неземной одухотворенностью лики святых с настенных росписей смотрели на людей огромными, полными скорби глазами. Застывшие фигуры апостолов склонялись перед грозным величием Христа — Вседержителя, восседающего на троне небесном, с безмолвной мольбой тянули к нему руки. Образ Богоматери с младенцем на руках излучал страдание и муку, налёт обреченности застыл на прекрасном и утонченном ее лице.
Мерно, подобно поступи Рока, грохотали ворота под натиском тарана. При каждом ударе массивные и прочные, обитые медью створы стонали как живые, скрипели, трещали, но не поддавались.
Тихо, подобно шелесту листьев на ветру, разносился по храму шепот молитв.
— Господи, спаси и помилуй….!
— Великий Боже, даруй нам избавление…..
— Прости нас, Всевышний! Прости и не гневись….
— Яви свою милость, Отче наш! Отрази врага от стен обители, не дай свершиться неправедному делу…..!
— Спаси наши семьи, детей наших! Не дай погибнуть им смертью лютой….
Ворота затрещали громче; чувствовалось, что прочность запоров на исходе. Несколько мальчиков-служек срывающимися от страха голосами вразнобой, надрывно и тонко, затянули торжественных гимн литургии. Но их не слушал и не слышал никто. Под мощными ударами ворота грохотали так, что, казалось, сотрясаются сами стены древнего храма, от верхушки купола до самого основания.
— Трубы архангелов возвещают о Судном дне! — вопил на хорах какой-то безумец и рискуя свалиться вниз, далеко вытягивал руку в сторону ворот.
— Молитесь, братья во Христе, молитесь и кайтесь! Благими помыслами искупайте грехи ваши!
Ворота треснули и стали растворяться.
— Всемилостивейший Боже….!…!
Толпа орущих от вожделения чужеземцев ворвалась в храм. Немногочисленные защитники, с оружием в руках пытавшиеся преградить им путь, были истреблены в одно мгновение. Спрессованная людская масса заволновалась и раздалась в стороны. Началось чудовищное столпотворение. Как-будто ожили и воплотились в явь порожденные долгим постом и самоистязанием отшельников отвратительные видения загробных мук грешников.
Гигантские люстры раскачивались, как маятники, поливая горячим маслом копошащееся под ними месиво из человеческих тел, освещали подрагивающим сиянием огоньков картину чудовищного избиения. Воистину могло показаться, что все дьяволы преисподни вырвались на свободу, чтобы возвестить собой всему миру о начавшемся светопредставлении.
Чужеземцы набрасывались на людей, как волки на овец; повисали на них, хватали, рвали, тянули в свою сторону. Множество несчастных было раздавлено или задохнулось в свалке. Некоторые, с изломанными суставами и продавленной грудной клеткой, умирали стоя и еще долго колыхались в обезумевшей массе, мотая из стороны в сторону поникшей головой и поводя вокруг потухшим взором. Сбитые с ног цеплялись за одежду соседа, валили друг друга на пол, топтали лежащих внизу. Выброшенные с хоров падали, нелепо размахивая руками, прямо в толпу; живые ползали по мертвым, мертвые погребали под собой живых.
Люди стонали, плакали, рыдали. Матери закрывали своими телами детей, мужья рвали из чужих цепких рук своих жен. Рассвирепев от криков и сопротивления, захватчики в ущерб себе замахали саблями.
Дикий животный рев повис под высокими сводами храма. Вид крови еще более возбуждал остервеневшую от собственной жестокости солдатню и наскоро растерев немеющие от усталости руки, они начинали вновь рубить безоружную массу горожан, вымещая на них всю злость от неудач двухмесячной осады.
Уже не ручейки, а целые потоки крови вытекали из разломанных ворот храма и журча на ступенях, разбегались вдоль булыжных мостовых.
Некий полоумный дервиш поскользнулся в луже крови, упал и поводя мутным взглядом по сторонам, полоскал в ней руки, смеясь как дитя и вознося хвалу Небесам.
В этой части помещено хронологическое продолжение записей услышанных и прочитанных мною высказываний, которые захотелось сохранить в памяти. В сборнике собраны мудрые и не только мысли, которые были услышаны или прочитаны мною за пятьдесят лет жизни. Некоторые записи отличаются от оригинала или приведены без указания автора. В некоторых случаях приведены имена людей, от которых были услышаны эти слова. Этим самым мне хотелось отдать дань памяти этим людям, с которыми я сталкивался в жизни, и которые оказали определенное влияние на течение моей жизни, за что им моя благодарность.
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Любые виртуальные вселенные неизбежно порождают своих собственных кумиров и идолов. Со временем энергия и страсть, обуявшие толпы их поклонников, обязательно начнут искать выход за пределы тесных рамок синтетических миров. И, однажды вырвавшись на волю, новые боги способны привести в движение целые народы, охваченные жаждой лучшей доли и вожделенной справедливости. И пусть людей сняла с насиженных мест случайная флуктуация программного кода, воодушевляющие их образы призрачны и эфемерны, а знамена сотканы из ложных надежд и манящей пустоты.
Торт — десерт, состоящий из одного или нескольких коржей, пропитанных кремом или джемом. Сверху торт обычно украшают кремом, глазурью или фруктами. Существуют также несладкие разновидности тортов (например, печёночный торт), при этом название «торт» указывает скорее на оформление блюда: укладывание ингредиентов слоями с возможным последующим украшением верхнего слоя.
Они пришли из другого измерения. Одномоментно в разных точках нашего мира. Вышли из порталов и без предисловий начали кровавую жатву. Мы думали, что мощь наших технологий, сила масок, позволит справиться с ними. Но мы ошибались. Главный герой играет в театре, находит маску из другого мира и узнает, что на самом деле скрывается за сценой.
Сотни лет люди жили на этой планете родовыми общинами и вели натуральное хозяйство. Каждое племя сообща выращивало примитивные сельскохозяйственные культуры, выпасало мелкий рогатый скот и добывало полезные ископаемые для своих нужд, которые были весьма скромными, так как в долинах царил поздний железный век. Людям были неведомы такие понятия, как религия, война и межплеменная торговля. Большие расстояния между стоянками соседних племен и жесткая система табу, доставшаяся от предков, сводили на нет практически все привычные способы коммуникации.