Гибель веры - [57]

Оба довольно долго молчали. Наконец Паола глянула на часы — уже двенадцатый час.

— У меня завтра рано занятия, Гвидо.

При этом намеке Брунетти встал, но прежде чем успела подняться Паола, зазвонил телефон. Она собралась ответить, но Брунетти двигался быстрее, уверенный, что это Вьянелло или кто-нибудь из больницы.

— Pronto [30], — сказал он спокойно, обуздывая страх и волнение.

— Это синьор Брунетти? — спросил незнакомый женский голос.

— Да, это я.

— Синьор Брунетти, мне надо поговорить с вами, — торопливо начала она, но тут ее как будто оставило присутствие духа и она примолкла. — Нет… можно мне поговорить с синьорой Брунетти?

У нее такой напряженный голос, — Брунетти не решился спросить, кто это, боясь, что она бросит трубку.

— Минуточку, пожалуйста, — я ее позову. — И, положив трубку на стол, повернулся к Паоле.

Она все еще сидела и смотрела на него, понизив голос, спросила:

— Кто это?

— Не знаю. Она хочет с тобой поговорить.

Паола подошла к столу и взяла трубку:

— Pronto!

Не зная, что делать, Брунетти повернулся, чтобы уйти, но рука Паолы поймала его за локоть. Она метнула на него быстрый взгляд, тут женщина в трубке что-то сказала, Паола отвлеклась и отпустила его.

— Да, да, конечно, звонить можно. — Паола по привычке принялась играть с крученым шнуром телефона, наматывая его на пальцы сериями будто живых колец. — Да, помню вас по родительскому собранию. — Стянула провод с левой руки и стала накручивать на пальцы правой. — Очень рада, что вы позвонили. Да, думаю, это правильно. — Руки ее замерли. — Пожалуйста, синьора Стокко, постарайтесь успокоиться. Ничего не случилось. С ней все в порядке? А ваш муж — когда он вернется? Самое важное, что с Николеттой все нормально.

Паола глядела на Брунетти, а он вопросительно поднял брови. Она дважды кивнула, хотя он не понимал, что это означает, и передвинулась, чтобы опереться на него. Он обхватил ее рукой и продолжал слушать ее голос и резкий стрекот на другом конце линии.

— Конечно, я расскажу мужу. Но не думаю, что он сможет что-нибудь сделать, если только вы…

Голос оборвал ее. Прошло довольно много времени.

— Понимаю, вполне понимаю. Если Николетта в порядке. Нет, думаю, не надо ей об этом говорить, синьора Стокко. Да, сегодня же вечером с ним поговорю и позвоню вам завтра утром. Не дадите ли мне ваш номер? — Отстранившись от него, записала номер. — Могу ли я прямо сейчас что-то для вас сделать?

Наступила пауза — Паола слушала.

— Нет, конечно, никакого беспокойства. Очень рада, что вы позвонили.

Еще одна пауза.

— Да, слухи встречала, но ничего определенного, ничего похожего на это. Да, да, согласна. Я поговорю об этом с мужем и позвоню вам завтра утром. Синьора Стокко, буду рада помочь любым способом.

Много звуков с той стороны.

— Попытайтесь уснуть, синьора Стокко. Самое важное, что Николетта в норме. Это лишь и имеет значение. — И после очередной паузы: — Конечно, можете звонить еще, если захотите. Не важно, сколько времени. Мы будем здесь. Конечно, конечно. С радостью, синьора. Спокойной ночи. — Положила трубку и повернулась к Брунетти.

— Это синьора Стокко. Ее дочь Николетта учится в одном классе с Кьярой. В религиозном классе.

— Падре Лючано? — Брунетти прикидывал, какую еще стрелу в него выпустят силами религии.

Паола кивнула.

— Что случилось?

— Не сказала. Или не знает. Вечером помогала Николетте делать уроки. А муж по делам в Риме на всю неделю. И говорит, что Николетта заплакала, увидев учебник религии. Спросила ее, в чем дело, — та не отвечает. Но немного погодя девочка сказала, что падре Лючано говорил ей гадости на исповеди, и еще — что он ее трогал.

— Где трогал? — Брунетти задал этот вопрос и как полицейский, и как отец.

— Не говорит. Синьора Стокко решила не раздувать все это, но, по-моему, она потрясена. Плакала, разговаривая со мной. Просила меня поговорить с тобой.

Брунетти уже думал далеко вперед: что должно случиться, прежде чем родитель в нем отделится от полицейского и станет действовать.

— Надо, чтобы девочка нам рассказала, Паола.

— Знаю. По тому, что говорила мать, это маловероятно.

Брунетти кивнул:

— Если она не расскажет, я ничего сделать не смогу.

— Знаю. — Немного помолчала и добавила: — Зато я смогу.

— Что ты имеешь в виду? — Брунетти сам удивился, какой сильный и внезапный страх вызвали у него ее слова.

— Не бойся, Гвидо, я его не трону, обещаю тебе. Но позабочусь, чтобы его наказали.

— Ты даже не знаешь, что он сделал. Как можно говорить о наказании?

Она отодвинулась на несколько шагов и посмотрела на него. Начала говорить — и замолчала. Последовала пауза, в течение которой Паола дважды собиралась заговорить — и останавливалась. Потом шагнула к нему и положила ему руку на плечо.

— Не беспокойся, Гвидо. Я не сделаю ничего незаконного. Но я его накажу, а если понадобится, уничтожу.

Паола видела — он поражен, но это проходит и он принимает то, что она сделает, как сказала.

— Извини, я все время забываю, что ты не терпишь мелодрамы. — Посмотрела на часы, потом опять на него. — Поздно, я говорила тебе, а у меня с утра занятия.

И, оставив его в кабинете, Паола направилась по коридору к их спальне.