Гибель отложим на завтра. Дилогия - [249]

Шрифт
Интервал

Губы Элимера чуть тронула усмешка, когда до ушей его еле слышно донеслись обрывки какой-то песни. Видольд неисправим! Неужели он совсем ничего не боится? Неужели он не способен унывать, даже находясь в заключении? Неудивительно, что Хирген встал, как вкопанный: наверняка испугался гнева кхана. Не то чтобы заключенным запрещалось петь — нет. Но если песни эти распевались пьяным хриплым голосом, то это наводило на определенные размышления о порядке в подземелье.

— Жди здесь, Хирген. Дальше я пойду один.

— Ты знаешь куда идти, мой Кхан? — голос смотрителя дрогнул.

— Пойду на вопли — не ошибусь, — Элимер усмехнулся, но тут же посерьезнел и добавил, покосившись на Хиргена: — Почему он пьян? Кто это допустил? И главное как?

Хирген открыл было рот, но Элимер лишь досадливо отмахнулся:

— Потом будем искать виновных, — и, не дожидаясь ответа, гулко протопал дальше, исчезнув за поворотом.

Кхан еще издали заметил развалившегося на скамье стражника. Впрочем, тот тоже его заметил, вскочил, склонился, нервно скосил взгляд в сторону одной из дверей и приготовился оправдываться. Однако Элимер остановил его жестом и прислушался к пьяным завываниям, не торопясь приказывать, чтобы открыли камеру.

На последнем звуке Видольд сфальшивил особенно сильно, однако, нисколько этому не смутившись, продолжил петь. Что-то знакомое почудилось Элимеру в этой примитивной пиратской песне, как будто он уже слышал ее раньше…

Он в море корабли водил —
Пиратом был
Тот чернобровый ясноглазый сын волны.
Он крови много проливал,
Он был свиреп как ураган,
Отца и матери не знал,
И колыбель его качал сам океан.
В любви, вине не знал он меры,
Но, дерзкий, испытал победы,
И всякий раз, встречая беды, он повторял:
«Коль парус сник — берись за весла,
Коль парус сник — берись за весла,
Пройди сквозь бури, смерть и слезы,
Как великан смети угрозы!»
Невенчанный властитель моря,
Он жил и шел чрез все невзгоды,
Пока ревнивая волна
Его детей не забрала.
И к морю простирал он руки,
Он выл, стонал от лютой муки,
Черноволоса голова
Теперь бела — как старика.
«Всесильный Океан-отец,
Молю, верни моих детей,
Ведь я тебя не предавал,
И жизнь свою тебе отдал…»

О, да, Элимер действительно знал эту песню. И еще он знал, что она бесконечна, состоит из бесчисленного множества куплетов со столь же безобразной рифмой. Видимо, всякий менестрель из народа считал своим долгом прибавить к песне хотя бы по одному новому куплету. Дальше там пелось про то, как океан обещал пирату вернуть детей, если тот поклянется каждую луну совершать жертвоприношение — топить ладью вместе с людьми. После этого пират обрел бессмертие и вернул своих детей. И по сию пору держал он клятву и верно служил кровожадному морю. А потому ходить в море в полнолуние считалось дурной приметой, говорилось, что лучше встать на якорь и переждать, иначе того и гляди вынырнет из пучины вечный морской странник и утянет ладью на дно.

А потом в песне вновь описывались бесконечные похождения этого морского бродяги. Сомнительна прелесть такой жизни, чтобы петь об этом столь долго, но бывший разбойник Видольд-Ворон, видимо, считал иначе, собираясь допеть до конца. У Элимера, впрочем, не возникло желания этого окончания дожидаться, и он подал знак стражнику. Тот, гремя тяжелой связкой ключей, провернул один из них в скважине замка, отодвинул засов и отошел в сторону, пропуская кхана вперед. Видольд, услыхав громыхание засова, замолчал, а Элимер, помедлив секунду, вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

Его глазам предстало зрелище, достойное многократных пересказов в народе, в виде одной из развеселых баек, в коих правители и знать всегда выступали дураками, а подданные оказывались хитрыми да смекалистыми малыми.

Видольд ничуть не походил на раздавленного ожиданием казни пленника. Словно не заключенный находился перед кханом, а господин в своих покоях. Обнаженный по пояс, развалившись на мягкой овчине (и кто посмел дать ее пленному?!), он как раз подносил ко рту тяжелую керамическую бутыль. Куча таких же, уже опустошенных, беспорядочно валялась по всему помещению.

Видольд, шумно отхлебнув, отставил бутыль и без всякой почтительности во взгляде уставился на кхана. Сложил губы в насмешливой гримасе и протянул:

— Пришел объявить о моей казни, Великий Кхан?

— Много чести, — парировал Элимер. — Однако я смотрю, ты ничуть не изменился.

— А должен? — с деланным любопытством Видольд приподнял брови. Язык его по-прежнему заплетался, но глаза смотрели на удивление осознанно.

— А разве тебя не пугает смерть?

— А с чего бы? — хохотнул Видольд. — Боги наградили людей даром многих жизней. Всего делов: закончил одну — начинай следующую.

«Да он издевается надо мной!» — почувствовав подступающую к груди злость, Элимер все же успел взять себя в руки. Не за тем, чтобы спорить, он сюда пришел. И хоть Видольд повел себя дерзко и непочтительно, но — о Ханке! — как приятно было видеть, что он ничуть не изменился.

— Я не о казни пришел сказать, — негромко, как будто бы через силу, вымолвил Элимер. — Не о казни, а об ее отмене. О том, что ты свободен.

— Правда? Ты — и переменил решение! Неслыханно! — мужчина вновь пьяно хохотнул и снова приложился к бутылке.


Еще от автора Марина Аэзида
Дети Спящего Ворона

Данеска — дочь главы клана и разменная монета в политических играх отца. Вот-вот ее должны отправить в далекую холодную Империю и выдать замуж за наследника престола — незнакомца, о котором ходят дурные слухи. Данеска готова на все, чтобы избежать ненавистного брака, но стоит ли игра свеч? Виэльди долго не был на родине — сначала воинская школа, потом жизнь на чужбине — и вот наконец вернулся. Да так, что сразу и на праздник угодил, и в воинских состязаниях выиграл, и красавицу заполучил. Но не обернется ли победа поражением?


Хасинто. Книга 1

Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.


Красные Холмы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Комната

Миниатюра, написанная аж в самом начале нулевых, но по-прежнему нежно мною любимая. Наверное, потому что она автобиографична))


Рекомендуем почитать
Штильскин

Что бы вы сделали, если бы обнаружили злого карлика в своей ванне? В случае Роберта Даркли вы кричите, как девчонка… а затем вас отправляют в путешествие в совершенно другой мир, живущий по ту сторону нашей собственной реальности; мир, где сказки реальны, но не так, как мы привыкли их ожидать. Вышеупомянутый карлик, Румпельштильцхен, сбежал из башни-тюрьмы Тисида, полный решимости завершить зловещий заговор, который он начал так много лет назад. Роберт Дарк, не подозревающий, что он сын Безумного Шляпника, должен сотрудничать с таинственным «Агентством», чтобы преследовать Румпельштильцхена по всему нашему миру и миру Этого мира и раскрыть коварную тайну, которая угрожает погрузить обе реальности в вечный хаос. Дизайн и изображение на обложке предложены англоязычным издательством.


Легенда о Людовике

Историческая фэнтези — в полной, совершенной красе жанра.Суккубы, оборотни, ведьмы, Сатана — просто обычные части повседневной жизни короля Людовика Святого, вдохновителя крестовых походов, одного из величайших королей Средневековья.Чудятся они ему? Или само время его жизни таково, что фантастическое в нем полноправно сосуществует с обыденным?Под пером Юлии Остапенко интереснейший и неоднозначнейший период европейской истории играет бесчисленными гранями магического и мистического реализма.


Снежная Дева

Приключения Иланы Стивенс продолжаются. Перипетии судьбы приводят её в загадочный мир, где её ждут неожиданные открытия, новые тайны и предстоят сражения, по сравнению с которыми всё, что было раньше, кажется детской игрой.


Среди миров

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фолиант смерти

Тучи сгущаются над Сартоном. Придворный художник Луиджи Малеро решил сыграть с потомками в увлекательную игру, оставив на страницах своей книги чудодейственное заклятье, способное придать металлу магические свойства. Лучшие чародеи веками искали этот рецепт, но ниточка, ведущая к нему, досталась совершенно другому человеку – молодому сыщику Марку Бойзу. Вместе с товарищами он отправляется на поиски древнего фолианта. Откуда ему знать, что некий зловещий Хозяин тоже охотится за старинным рецептом и авантюра может стать смертельно опасной?..


Философ

В королевстве Лотарингия судят философа, еретика. Он рассказывает о том, что всё сущее — это фантазия, что настоящая реальность иная, что на самом деле, та жизнь в которой они все, жители Лотарингии, живут — просто компьютерная игра…