Гибель Лю Шаоци - [59]

К Лю Шаоци Мао Цзэдун относился как к смертельному врагу, а Дэн Сяопина он «попугал» и сохранил для дальнейшего использования. Это вполне объяснимо, так как Дэн Сяопин, в отличие от Лю Шаоци, разделял взгляды Мао Цзэдуна и на проблемы идеологического порядка, и на внешнюю политику страны, особенно в отношении СССР.

Таким образом, при решении вопроса о восстановлении имени Лю Шаоци как марксиста и революционера Дэн Сяопин в первую очередь заботился о том, чтобы в полной мере поддержать авторитет Мао Цзэдуна. Введя формулу об отсутствии борьбы линий во время «культурной революции», т. е. об отсутствии принципиальных разногласий между Мао Цзэдуном и Лю Шаоци, Дэн Сяопин стремился подспудно утвердить тезис о том, что и у него не было существенных противоречий с Мао Цзэдуном. Дэн Сяопин был заинтересован прежде всего в сохранении преемственности в деятельности руководства КПК в предшествующий период. Себя он видел как естественного преемника Мао Цзэдуна и его дела.

Для Дэн Сяопина реабилитация Лю Шаоци являлась своего рода вынужденной мерой, которую следовало предпринять, чтобы успокоить настроения в обществе и внутри партии. Восстанавливая имя Лю Шаоци в истории партии и государства, Дэн Сяопин, однако, отводил вопросы о том, в чем была суть позиции Лю Шаоци, что не нравилось Мао Цзэдуну в деятельности Лю Шаоци, в особенности в первой половине 60-х годов, и к чему мог привести курс, который тогда проводил Лю Шаоци.

В сентябре 1980 г. Центральная комиссия по проверке дисциплины КПК представила доклады, на основании которых ЦК КПК решил посмертно исключить Кан Шэна и Се Фучжи из партии, отменил «траурные речи», произнесенные в связи с их смертью, заявив, что они совершили тяжкие «контрреволюционные преступления». При этом Кан Шэна, в частности, прямо обвиняли в издевательствах, которым подвергался Лю Шаоци[162].

В определенной степени это напоминало попытку как бы переписать историю или удалить из нее ставшие нежелательными страницы.

25 января 1981 г. особый суд при Верховном народном суде КНР приговорил Цзян Цин к смертной казни с отсрочкой исполнения приговора на два года и к пожизненному лишению политических прав.

Будучи позднее отпущена к дочери по болезни, Цзян Цин, страдая от рака, покончила с собой в 1991 г., через десять лет после вынесения упомянутого приговора.

Во время суда над ней Цзян Цин, защищая себя, утверждала, что она была всего-навсего «болонкой» Мао Цзэдуна, которая точно выполняла его указания и лишь «проводила и защищала пролетарскую революционную линию председателя Мао Цзэдуна». Она настаивала на виновности Лю Шаоци, а реабилитацию тысяч членов КПК в конце 70-х — начале 80-х годов, пострадавших во время «культурной революции», назвала «фактическим пересмотром правильных оргвыводов»[163]. Во время судебного процесса Цзян Цин заявила, что ее действия не могут считаться преступными, поскольку их одобряли Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай, которые, в частности, утвердили курс на проведение «культурной революции». По ее словам, критику Лю Шаоци санкционировал Чжоу Эньлай[164].

17 марта 1983 г. пекинским городским судом третьей ступени на 17 лет тюремного заключения был осужден Куай Лафу, который, как уже упоминалось, будучи вожаком одной из молодежных организаций Пекина, по указанию ГКР ЦК КПК вынес на улицы лозунг: «Долой Лю Шаоци!»[165]. Этот же суд в ноябре 1983 г. приговорил к тюремному заключению на 18 лет с последующим поражением в правах бывшего заместителя заведующего сектором пропаганды политического управления воинской части НОАК Чи Цюня, который во время «культурной революции» был секретарем парткома и председателем ревкома университета Цинхуа и некоторое время формально командовал тюремщиками Лю Шаоци[166].

Послесловие

Последние страницы биографии Лю Шаоци — это трагедия политического деятеля, который не смог, да и не мог понять, почему Мао Цзэдун, «штаб» по руководству «культурной революцией», т. е. по руководству всей политической и экономической жизнью страны во второй половине 60-х годов, представили его народу КНР, членам КПК как их «общего врага».

Трагедия Лю Шаоци — это трагедия раздвоенности. 8 нем самом боролись преданность лично Мао Цзэдуну, теории марксизма, идеям того же Мао Цзэдуна и в то же время убежденность в необходимости представлявшихся ему закономерными и отвечавшими интересам народа целого ряда шагов в сфере экономики и политики, которые способствовали выходу страны из состояния голода и разрухи, в которое КНР в годы «большого скачка» завели все руководители КПК, включая в первую очередь Мао Цзэдуна, но и самого Лю Шаоци.

Лю Шаоци никогда, даже в мыслях, не выступал против идеи коммунизма, против социализма, против коммунистической партии, против Мао Цзэдуна, напротив, всегда демонстрировал свою верность. Он не занимался политическими интригами, борьбой за власть, в том смысле, что он не собирался свергать Мао Цзэдуна как «вождя номер один» в КНР.

Однако после прихода КПК к власти в масштабах всего континентального Китая и образования КНР очень скоро в развитии прежде всего экономики страны, а затем и ее политической и социальной жизни стали возникать тупиковые ситуации. КНР неотвратимо сползала в состояние экономического и политического кризиса.