Гибель Лю Шаоци - [60]

Первым обстоятельством, которое вызвало по сути дела, хотя не всегда по форме, непримиримые противоречия между Лю Шаоци и Мао Цзэдуном, было различное видение каждым из них путей выхода из этого кризиса (или из подобных кризисов).

Лю Шаоци поставил на первое место необходимость разрешения экономических проблем, даже посредством методов, которые не вписывались в теоретические построения Мао Цзэдуна и привычные для КПК толкования теории марксизма. Лю Шаоци обладал достаточной смелостью, чтобы искать решение проблем, не ограничивая себя рамками, казалось бы, классических положений марксизма. Не случайно Лю Шаоци говорил: «Если в Европе был Маркс, то почему бы в Китае не быть Люрксу».

Лю Шаоци, по сути дела, на первое место ставил интересы народа, крестьянства. Страшный голод, охвативший страну в результате неверной политики Мао Цзэдуна, руководства КПК в конце 50-х годов, привел Лю Шаоци к мыслям и действиям, в которых приоритет отдавался решению экономических и социальных проблем страны с прицелом на повышение материального благосостояния народа.

Вторым обстоятельством, которое вызвало непримиримые противоречия между Лю Шаоци и Мао Цзэдуном, было видение путей выхода из сложившейся ситуации, стремление Лю Шаоци к норме, к коллективно выработанным правилам общественной жизни. Лю Шаоци был человеком порядка. Он считал необходимым соблюдать законы государства, конституцию страны, устав партии, международные договоры и обязательства. Оказалось, что это идет вразрез с тоталитарным мышлением Мао Цзэдуна, который руководствовался лишь собственными идеями и прихотями, политика которого представляла собой, так сказать, «беспредел». С точки зрения Мао Цзэдуна, можно было нарушить все ранее согласованные законы, конституцию, устав, правила, нравственные установления, если это нарушение приводило к укреплению его власти, к закреплению в стране системы тоталитаризма.

Лю Шаоци хотел добиться невозможного: он желал бы сохранить сложившуюся в КНР тоталитарную систему власти, нашедшую воплощение в деятельности Мао Цзэдуна, и соединить ее с представлявшимся ему тогда нормальным развитием китайской экономики, китайского общества. Лю Шаоци хотел бы соединить нормальное с анормальным, беззакония с нормами. Однако он делал это не путем выступления против Мао Цзэдуна и его политики, особенно его идеологии. Работа Лю Шаоци носила такой характер, что она могла постепенно оставлять от угодной Мао Цзэдуну теории и практики только их вывеску, оболочку, наполняя их по существу новым содержанием.

Деятельность Лю Шаоци показала, что при любом тоталитарном режиме возможно появление инакомыслия и альтернативной политики в самом верхнем эшелоне власти. При этом высший руководитель, вождь или диктатор на некоторое время и под воздействием определенных обстоятельств (а в КНР это были страшные последствия «большого скачка», голода, унесшего десятки миллионов жизней) бывает вынужден отойти в сторону и позволить другим людям в руководстве решать практические проблемы, т. е. осуществлять по сути дела альтернативный курс. Лю Шаоци в сфере экономики делал только то, что было возможно в условиях того времени, но это приносило реальную пользу народу страны. Конечно, возникают вопросы, которые пока остаются без ответа, а именно: может ли тот или иной вариант альтернативного развития экономики страны привести к трансформации существующего в ней тоталитарного режима, а также каковы пределы связанного с этим процессом возможного насилия?

Во всяком случае, Лю Шаоци под давлением жизненных обстоятельств, интересов страны и народа, обладая умом и политической волей, такую попытку предпринял. Другое дело, что Мао Цзэдун прервал это развитие страны и физически уничтожил и Лю Шаоци и других его фактических сторонников, многие из которых даже и не подозревали, что их практическая работа представляет собой потенциальную угрозу Мао Цзэдуну и его положению у власти, его политической системе.

Мао Цзэдун понял, какую угрозу, причем реальную угрозу, для него представляет продолжение и развитие деятельности Лю Шаоци. Он увидел, что неосознанные симпатии и интересы общества были на стороне Лю Шаоци. Следовательно, недостаточно было тем или иным способом устранить с политической арены одного только Лю Шаоци или даже группу его сторонников или единомышленников, что Мао Цзэдун был вполне в состоянии сделать, скажем, на пленуме ЦК партии. С его точки зрения, надо было искоренить все те настроения в обществе, все процессы в развитии экономической, социальной и политической жизни, которые поощрял и которым в значительной степени содействовал Лю Шаоци.

Это можно было сделать, как полагал Мао Цзэдун, только возбудив в народе люмпенские инстинкты, всколыхнув все общество, заставив его измениться хотя бы на время, превратившись в анормальное. Маоцзэдуновская «культурная революция» и стала такой массовой кампанией, развернутой в этих целях.

Если говорить о самом Лю Шаоци как о личности, последние годы его жизни — это трагедия. Это не только страшные физические мучения, но и нравственные, духовные страдания человека, который не понимал, почему его объявляют «предателем» нации, «предателем» партии, когда у него и в мыслях не было «предавать» даже своего главного мучителя.