«Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника - [39]
«Работоспособные люди из группы III в возрасте от 14 до 60 лет отправлялись в рейх. По согласованию с ответственным за проведение работ генералом, они заменяли переведенных для работы на важные военные объекты евреев. Лица группы IV, в возрасте от 14 до 60 лет, были отправлены в концлагерь Аушвиц»[462].
Работавшие в германском рейхе польские «гражданские рабочие» подчинялись специальным распоряжениям. Они должны были сделать заметным тот факт, что они поляки. Им не разрешалось принимать участие в культурных и церковных мероприятиях и под страхом смертной казни запрещалось иметь связь с немецкими женщинами[463]. «В многочисленных случаях было установлено, что польские рабочие, которые, несмотря на запрет, вступили в интимные отношения с немецкими женщинами, и заслужившие «особое обращение», проявляют признаки нордической расы, хорошо выглядят и получают хорошие отзывы. Такие лица подходят, при известных условиях, для «онемечивания». Рейхсфюрер СС, занимая должность рейхскомиссара, отдал распоряжение для укрепления немецкой народности, чтобы польские рабочие и военнопленные, поддерживавшие интимную связь с немецкими женщинами или допустившие другие безнравственные действия, в будущем перед подачей заявления об «особом обращении» были проверены на возможность «онемечивания»[464].
Занимая должность рейхсфюрера СС и шефа немецкой полиции, Гиммлер не знал снисхождения, когда речь шла о смертных казнях, и только в редчайших случаях он использовал свое право помилования. Переданные ему полномочия рейхскомиссара по укреплению немецкой народности 7.10.1939 г. включали в себя контроль за «онемечиванием». Были случаи, когда так называемые способные к онемечиванию поляки, несмотря на запрет вступления в интимную связь с немецкими женщинами под страхом смертной казни, подвергались долгой процедуре контроля в немецких учреждениях. Для обвиняемых это был единственный шанс остаться в живых.
В связи с этим необходимо упомянуть письмо Гиммлеру, подписанное Мюллером 23.12.1942 г., в котором шеф гестапо касался вопроса об обращении с беременными иностранками, направленными на работу в рейх. В противовес существовавшему до этого распоряжению об отправке таких женщин на их родину, Мюллер предложил рейхсфюреру СС, на основании «трудного положения с рабочей силой», оставлять их для работ в рейхе. «Дети подходящей расы» должны были быть направлены в детские дома и воспитаны как немцы, причем матерей, как правило, не спрашивали об их согласии. Мюллер требовал отдавать «детей плохой расы» в места сбора детей, руководимые представителями других наций. Сохранился ответ Гиммлера от 31.12.1942 г. Он был согласен с идеями шефа отдела, но считал, однако, важным, чтобы места сбора детей не немецкой национальности получили более звучное название[465]. Предложение не отсылать в будущем беременных иностранок на родину было, конечно же, не гуманным актом, оно было продиктовано экономической необходимостью. Во всяком случае, Гиммлер подхватил идею Мюллера — еще один пример доверия СС-группенфюреру, чьи идеи он неоднократно санкционировал.
Темной главой в биографии Мюллера является «особое обращение» с неизлечимо больными туберкулезом поляками на территориях рейха и в Вартелапде. Сохранился ответ шефа зипо и СД от 9.06.1942 г. на письмо из личной ставки Гиммлера от 21.05.1942 г.
Сотрудник Гиммлера отослал запрос имперского наместника Грейзера[466] от 1.05.1942 г. шефу зипо и СД. Грейнер просил Гиммлера о разрешении отравить газом 20 000 — 25 000 поляков, больных туберкулезом в открытой форме[467]. «У меня нет никаких сомнений, что живущие на территории рейха в Ватерланде больные открытым туберкулезом заключенные, поляки, не имеющие гражданства, как только их болезнь будет засвидетельствована как неизлечимая, должны быть подвергнуты «особому обращению» согласно предложению гауляйтера Грсйзера. Отдельные мероприятия должны быть обсуждены перед этим с полицией безопасности, чтобы их проведение прошло незамеченным»[468].
Гиммлер ответил Грейзеру 27.07.1942 г. в гаком же стиле, как и в письме, написанном ему шефом зипо и СД[469]. Больные туберкулезом поляки не были, однако, уничтожены. Скорее всего, решающую роль сыграло письмо заместителя начальника главного управления здравоохранения НСДАП д-ра Курта Бломе гауляйтеру Грейзеру. Бломе считал необходимым сделать доклад Гитлеру, после того как «акция по эвтаназии» была, по крайней мере официально, приостановлена в связи с общественными протестами[470]. Заслуживает внимания тот факт, что Гиммлер при принятии многих ответственных решений опирался на мнение надежного профессионала Генриха Мюллера[471].
Обращение шведских посланников в министерство иностранных дел было следствием помещения в немецкие концлагеря с февраля по июнь 1941 г. 660 голландских евреев[472]. Шведская миссия, выполняя функцию государства-протектора Нидерландов, повторно обратилась в министерство иностранных дел.
Руководитель немецкого отдела Мартин Лютер написал в связи с этим письмо Мюллеру с просьбой об ответе. За короткое время умерло около 400 из упомянутых узников. Еврейскому совету в Амстердаме было сообщено, что смертельные случаи происходили в определенные дни и что все без исключения убитые — молодые мужчины. Лютер просил Мюллера побеспокоиться о том, чтобы такие инциденты в будущем не повторялись и чтобы арестованные лица больше не помещались в немецкие концлагеря. Он боялся открытого конфликта с Швецией, которая за границей представляла интересы государства-протектора Германии. Одновременно он заверил Мюллера, что министерство иностранных дел принципиально поддерживает репрессии против евреев
