Аликс стало немного смешно от такой поспешности, но она сдержалась и предложила Юрьевской присесть. Она хорошо запомнила слова канцлера, как важно подружиться с княгиней, которая в своё время стала причиной феерического скандала в Императорской фамилии. Главное – княгиню Юрьевскую искренне ненавидели Императрица Мария Фёдоровна и Великая Княгиня Мария Павловна, а это значило не так уж и мало.
Общаясь с Юрьевской, Аликс невольно вспомнила историю собственной семьи, когда её овдовевший отец>367 вступил в морганатический брак с некоей вдовой русского дипломата Александриной-Иоанной Гуттен-Чапской, которая получила титул графини фон Ромрод. Императрица хорошо помнила, какой скандал вызвал этот неравнородный брак.
– Я буду рада видеть Вас в Ваших покоях в Зимнем дворце, Екатерина Михайловна, – сделала Императрица следующий щедрый подарок. – Ваши комнаты на третьем этаже свободны и Вы можете поселиться там, когда пожелаете…
После непродолжительной светской беседы Аликс пригласила княгиню на традиционный пятичасовой чай. В столовой их уже ожидали Сергей Александрович, Элла, Михаил Николаевич и Сандро с Ксенией. Все они встретили княгиню Юрьевскую, как добрую старую знакомую, как будто и не было пятнадцатилетнего изгнания.
После злодейского убийства Царя-Освободителя новый Император Александр III сделал всё, чтобы Юрьевская покинула Россию. Не смог простить того, что эта выскочка потащила его отца под венец всего через 40 дней после смерти Императрицы Марии Александровны. Не мог забыть и того, как сразу же после этой злополучной свадьбы по дворцу поползли разговоры о незаконном происхождении покойной Марии Александровны. Злые языки утверждали, что отцом Императрицы был не герцог Людвиг Гессенский,>368 а некий швейцарец,>369 с которым открыто сожительствовала её мать Вильгельмина Баденская. Эти слухи сразу же вызывали ехидный вопрос, а кто же более достоин быть наследником русского престола – внук швейцарца Цесаревич Александр или потомок чистокровных Рюриковичей князь Георгий Юрьевский, тем паче, что сам Александр II неоднократно говорил о том, что желает короновать свою морганатическую супругу, а своего любимого Гогу сделать великим князем. Но произошло то, что произошло, и Александр III, который тяжело переносил все эти слухи, не простил княгине Юрьевской такого унижения. Перед своим отъездом из России Екатерина Михайловна сказала Императору, что когда её дочери подрастут, они вернутся в Петербург и будут устраивать блестящие балы. В ответ она услышала: «На Вашем месте я бы затворился в монастырь, а не мечтал о балах!»
Потому чаепитие прошло хотя и в доброжелательной, но довольно натянутой обстановке. Нахлынувшие воспоминания явно не способствовали откровенному общению между родственниками, и Аликс была рада, когда смогла, наконец, удалиться.
