Гессенская волчица - [102]

– Ты же знаешь, моя милая Элла, что я сама любительница по-спать, привыкла просыпаться не раньше девяти. Но теперь мне приходится быть… ранней пташкой… Видишь, я делаю успехи в русском…

Удобно разместившись в изящном кресле, Элла поинтересовалась:

– У тебя ведь есть твой несравненный канцлер, зачем же ты всё взвалила на себя?

Александра Фёдоровна замечала, что сестра почему-то явно недолюбливала графа Игнатьева.

– Ты знаешь, я иногда устаю от него, – сказала она. – Николай Павлович полон энергии, всегда у него куча всяческих прожектов, и мой женский ум не всегда успевает за ним поспевать… Но я – русская царица, и мой долг не просто восседать на золотом троне, но самой работать неустанно.

– Ох, уж, эти прожекты, – продолжила Элла. – Я тебе уже говорила, что в высшем свете считают его прожекты фантастическими, а самого Игнатьева именуют не иначе, как menteur-pacha²¹⁵ или le roi du mensonge.²¹⁶

– А что говорит Сергей об Игнатьеве?

– О, он в нём души не чает, – недовольно поморщилась Элла. – Игнатьев умеет очаровывать, и мой муж стал таким же сумасбродом. Он и дома сидит со своими бумагами, что-то пишет, потом перёчеркивает… Нет, в Москве было гораздо спокойнее.

– Ну а как ты хотела? Я ведь тоже никогда не думала, что мне придётся заниматься делами государства. А теперь я стала «каторжником Зимнего дворца». Ты знаешь, я даже не помню, какое сегодня число…

– А сегодня двадцать третье февраля, моя милая. И тебе неплохо было бы почаще бывать на улице. И побольше времени проводить рядом с Ольгой! Кстати, там тебя дожидается Ливен,²¹⁷ она желает по-

благодарить тебя за пожалованный орден.

Александра Фёдоровна позвонила в колокольчик и приказала пригласить начальницу Смольного института.

Вошедшая княжна Ливен, крупная женщина с белокурыми воло-сами и синими глазами, отличалась большим природным умом и тактом. Известная своей гордостью и прямотой, она никогда не шла на какую-нибудь интригу. Монархистка не только умом, но и сердцем, она умела окружать себя просвещёнными и культурными людьми, которые ценили её общество. Именно потому канцлер настоятельно рекомендовал Императрице приблизить к себе княжну, которая, к тому же, приходилась младшей сестрой Государственному секретарю. Дружба с такой яркой представительницей высшего света могла пойти на пользу Императрице.

Начальница Смольного института, получившая орден Святой Екатерины, искренне благодарила Императрицу, а затем пригласила посетить своих воспитанниц. Александра Фёдоровна приложила все силы, чтобы вести великосветскую беседу и выглядеть крайне любезной. Она поблагодарила за приглашение и пообещала в ближайшее время наведаться в Смольный институт. Милое общение было прервано князем Оболенским, который принёс телеграмму из Джибути.

Императрица несколько раз перечитала телеграмму. Сестра и княжна Ливен молча наблюдали, как изменяется выражение лица Александры Фёдоровны. Недолгое недоумение в её глазах сменилось удивлением, а затем радостью.

Глядя на сестру Императрица довольно сказала:

– А ведь Николай Павлович оказался прав! В минувшее воскресенье абиссинская армия разгромила итальянцев в бою у Адуа. Итальянцы трусливо бежали, оставив Менелику массу пленных и трофеи, а вчера харарский вице-король Маконен²¹⁸ занял часть итальянской Эритреи и занял Рахейту. Вместе с абиссинцами в Рахейту вошёл отряд русских волонтёров Леонтьева. А я считала его легкомысленным авантюристом…

* * *

Графа Игнатьева и морского министра Ломена, прибывших по вызову, Императрица с ходу встретила вопросом, знают ли они о сокрушительном поражении итальянцев, и что принесла России победа абиссинцев?

Морской министр ещё ничего не знал о сражении при Адуа и потому оказался не готов к ответу. А вот старый волк дипломатии граф Игнатьев сразу же доложил, что ещё ночью получил сообщение от русского консула из Каира о сокрушительной победе абиссинцев, и хотел доложить Императрице при докладе. А вот что касается выгоды, то Россия теперь же, не медля, должна принять меры для того, чтобы закрепиться на африканском берегу.

Александра Фёдоровна довольно улыбнулась, пригласила гостей присесть, после чего обратилась к канцлеру:

– У Вас хорошие агенты, Николай Павлович. Вы получили известие скорее, чем я…

– Государыня, это моя работа, знать, что и где происходит… Иначе я бы совершенно незаслуженно получал жалование из государственной казны, – скромно ответил Игнатьев. – А что касаемо агентов, то не скрою, я бы хотел иметь их гораздо больше, чем имеется в настоящее время. Увы, нам ещё очень далеко до британского уровня.

– Вы говорили о мерах, которые необходимо предпринять. У Вас уже есть готовые предложения? И уверены ли Вы, что России есть необходимость вторгаться на африканское побережье? Как мне известно, Россия практически никогда не пыталась обосноваться в Африке.

– Про политические выгоды я уже докладывал, Государыня. Противодействие английскому наступлению наиболее удобно производить именно в Африке. Закрепившись на побережье Красного моря, мы сможем оказывать весомое влияние на абиссинцев и держать под контролем негуса. Что касается морской стороны, я думаю, Государыня, что Николай Николаевич лучше меня сумеет доложить все обстоятельства.