Герой Советского Союза Борис Пирожков - [8]

И как бы в ответ на это желание планер вошел в восходящий воздушный поток.

«А что если попробовать забраться выше?» — подумал Борис, и руки машинально подтянули немного ручку. Планер пошел вверх.

«Прекрасно. Оказывается, можно и после буксировки самолета забраться выше». И Борис опять взял ручку на себя. И опять планер взмыл вверх. Теперь уже домики превратились в маленькие спичечные коробки, а люди казались похожими на муравьев.

«Может быть, — сделать петлю Нестерова? Следует только смело действовать ручкой, уловить момент перевода планера в завершение петли. Вот ребята удивятся!»

Борис оглянулся в сторону аэродрома.

«Далеко улетел. А что скажет инструктор? Надо скорее возвращаться», — тут же решил Борис и поворотом ручки влево развернул планер в сторону аэродрома.

Теперь уже полет усложнился. Встреченная на границе аэродрома воздушная струя на этот раз была справа и заставляла Пирожкова быть в напряжении, более осторожно действовать рулями, чтобы планер не взмыл снова вверх, а летел на положенной высоте.

Чтобы облегчить свое положение, Борис сделал второй разворот. Правда, он был совершен раньше времени. Но Борис надеялся при подходе к третьему ориентиру выправить положение и провести остальные два разворота в положенном месте, хотя и знал, что направление курса полета будет проходить в границах аэродрома и инструктор обязательно увидит ненормальное выполнение полетного задания.

Так это и произошло. После посадки Борис подошел к инструктору, чтобы доложить о выполнении задания. Но тот не дал ему сказать и слова.

— На какой высоте вы должны были совершить полет? — спросил он Пирожкова.

— На высоте семьсот метров.

— На какой высоте вы сделали первый разворот?

— Тысяча двести.

— Кто вам разрешил вносить поправки в полетное задание и тем более чуть ли не вдвое увеличить высоту полета?

— Я попал в воздушный поток, и планер самопроизвольно вошел в набор высоты, — начал оправдываться Борис.

— А вы помогали планеру сделать это и дважды брали ручку на себя. Не так ли?

— Да, это правда, — признался Борис.

— Вы нарушили дисциплину. А нарушение ее, невыполнение приказания в бою может привести к поражению. Сейчас вы не выполнили полетного задания. За это отстраняю вас от полетов на пять дней.

Борис растерялся. Его отстранили от полетов! Он — нарушитель дисциплины, хотя имеет только отличные оценки за каждый полет. Удар казался несправедливым. Что страшного сделал он? Ведь полет закончился хорошо, он прекрасно посадил планер. Подумаешь, поднялся чуть повыше заданной высоты! Что в этом плохого? Ведь он не растерялся, не раскис. От этих мыслей стало особенно обидно. А что скажет он сейчас своим товарищам, как объяснит причину отстранения от полетов? Самолюбие было задето очень сильно. Страшно расстроенный и недовольный, Борис медленно шел к товарищам. Курсанты окружили его.

— Ну что?

— Как дела?

— Неужели отстранили? — послышались шумные вопросы.

— Это несправедливо!

— Нет, Бориса наказали правильно, — остановив товарищей, сказал Георгий Добролюбов.

— А что он такого сделал? Молодец парень! — крикнул Димка Мордвин.

— А я считаю, что так поступать нельзя, — продолжал Георгий. — Ты только подумай, Борис, что будет, если каждый из нас начнет летать по-твоему. Это же анархия!

— Правильно, — поддержал Добролюбова Володя Сафонов. — Это просто воздушное баловство. А что если бы ты был в условиях военной обстановки? Там недисциплинированность может привести не только к невыполнению задания, но и к гибели товарищей по оружию.

Ребята оживленно зашумели. Разгорелся горячий спор. Борис стоял, опустив голову. Незаметно подошел инструктор.

— Очень хорошо, товарищи, что вас задел поступок Пирожкова. Нужно, чтобы каждый извлек из него урок для себя. Да и ты, Пирожков, тоже не вешай голову, а трезво все обдумай. Ценность советского человека состоит не только в том, что он честно трудится, но и в том, что правильно понимает свои ошибки, находит пути к их исправлению и старается, чтобы и другие не совершали подобные ошибки.

Полный тяжелых раздумий возвращался Борис домой. Этот случай явился для него хорошим уроком. Обычно дисциплинированный и собранный, он и сам скоро понял безрассудность своего поступка.

Когда бракуют врачи

Прошло еще несколько месяцев. Успешно был окончен кружок планеристов. Начался набор курсантов в аэроклуб.

В числе рекомендованных для учебы в нем был Борис Пирожков. Вместе с ним поступали его друзья Георгий Добролюбов, Дмитрий Мордвин, Владимир Сафонов и другие.

Хотя все они были уверены, что их примут, ребята все же волновались. Их беспокоило одно — сумеют ли пройти медицинскую комиссию. Борис Пирожков сам видел, что из-за малейшего пустяка врачи выносили строгое решение: «К летной службе не годен».

Именно такие слова написаны и на листе Пирожкова. У него оказалось отличное зрение, крепкая мускулатура. Даже невропатолог, как придирчиво ни осматривал Бориса, не нашел ничего, что служило бы препятствием к поступлению в аэроклуб.

Только один хирург вынес суровое решение. Ему показалось, что у Пирожкова есть какой-то надлом в коленных суставах.

Как ни доказывал Борис, что у него нет ни надломов, ни трещин, врач был неумолим. Не изменило решения и вмешательство инструктора, который доказывал, что из Бориса Пирожкова получится отличный летчик.