Герой нашего времени - [7]
воскресенье
Просыпаешься, покрытый внутренней экземой, и ловишь благую весть крупных радиостанций, до боли повторяющих the very very best of. Хочешь не хочешь, но с болью сердца, ануса и паха ты вынужден подвергнуть себя систематическому процессу одомашнивания, выбрить до белизны подбородок, вытереть нос, выскрести накопившиеся нарконагноения, сплюнуть вязкой харкотой через левое плечо и начать насвистывать жизнерадостные мелодии известных рекламных хитов. Пиратские станции, уважаемые господа, покорно поддавшиеся кастрации. Так называемая демократия лупит дубиной пропаганды и тихого полицейского террора свободную мысль и всякое проявление недозволенной инициативы. У всех прочих человекоподобных теле-радио-потребителей вместо мозгов уже амебообразная масса. Эфир полнится вываренными до полной бескалорийности шлягерами, которые впихнуты в моду богатыми продюсерами и владельцами масс-медиа. По дрыгайся, перед тем как тебя сведут на бойню. Подрыгайся.
Не сейчас. Ничего не соображая, ты смотришь на вчерашний вечер, пытаешься разлепить спекшиеся губы и постепенно начинаешь осознавать, что временные границы последствий потребления экстатических колесиков охеренно широки. Просто охеренно.
суббота
Ожидаемый апогей прошел беззвучно имитирующими оргазм фрагментами продолжительностью всего в несколько секунд. Теперь остается продираться сквозь загадочную реальность, подавая безнадежные сигналы хиленькой ракетой.
Мы находимся на плоту туманов на расстоянии одного мини-плевка от остального мира. Мы здесь, в эпицентре скверно намотанной катушки. Нацеленные на заранее запланированные и повсеместно дозволенные ценности. Останавливаем предположительно халявные такси, идущие в направлении якобы света. Кружимся у краебережья информационного смога, покрытые белым налетом алкогольного голода, начисто лишенные глютамина, углекислого натрия, клиподомина и рецепторов, производящих селекцию. Издатель психозов укладывает все новые фрагменты информации, заканчивая паззл. Мы торчим в этом гуляше по самые уши. И никакой надежды проесть в нем дорогу.
Он, полураздетый, параноик на боксерском взводе, отсутствующее звено в теории революции, стоит весь напряженный, словно бы выпендривающийся, как яркая салфетка с вышитыми разноцветными идолами, этакий жилистый крутой, и жаждет вступить в поединок. В поединок со всеми облаченными в формулы хорошего вкуса молодцами из мелкогородского мини-муравейника. Вот только кроме нас и златопригородных принцесс, поджидающих своих бейсбольных принцев, никого здесь нет. И в этом вся сложность.
– Существуют две касты граждан, – говорит он. наново кладя прочный фундамент под самцовский миропорядок, – первая каста – горстка высших чиновников, у которых свели безобразные татуировки; это они анализируют, исполняют, контролируют, решают и направляют функционирование системы. Остальные – дезориентированная масса, и роль ее примитивно проста, это роль зрителей, которым время от времени дозволяется поддержать представителей касты специалистов; и это вот и есть то, что называется блядская демократия. Система не может позволить, чтобы ни хрена не соображающая толпа затоптала касту специалистов, что, кстати сказать, случалось неоднократно, – как зачарованный разливается он, а зал неестественно тих и поразительно пассивен, – следовательно, необходим инструмент для ее укрощения, именно потому мы сохраняем систему образования, подчиненную правящей касте и ориентированную на нее, подвергающую массы глубинной обработке. Пропаганда для демократии является тем же самым, что дубинка для тоталитарных систем. Мы жрем, спим, трахаемся, мерзнем под оккупацией масс-медиа, под диктатом технологий. И если мы не хотим до конца скурвиться, хотим сохранить остатки приличий, мы обязаны сопротивляться. У нас есть право на акты террора!
Эта не слишком интересная картина задерживается в моем сознании на какое-то мгновение, чтобы стремительно возвратиться. Чтобы стремительно возвращаться. Посткартины. Мы смотрим на него, стоящего в центре пивнухи с полулитровой кружкой в поднятой руке, и стараемся уловить смысл его громкозвучных слов. Я помню все, но ничего конкретно. Мысль неодолимо открывает меню на красочной пиктограмме: котлета подзатыльная на косточке с пряностями.
– Хотите знать кто? Так вот, правила всегда устанавливают крупные, стратегически связанные между собой компании. Это они решают, какой продукт втюхивать в этом году, они определяют характер рынка, его объем и размеры. Хотите знать кто? Ублюдки, которые контролируют образ крупных компаний в средствах информации, держат палец на всех кнопках. Производители бетона и батончиков. Соевые шейхи и кукурузные боссы. Осеменители халтурного материала. Невообразимо богатые носители комплекса неудовлетворенности, которые изредка под какофонию клаксонов проезжают, точно боги, через город колонной бронированных лимузинов под плотным полицейским эскортом.
воскресенье
Просыпаешься с гранд-отходняком, какого никогда еще не испытывал. Открываешь глаза, а услужливая память подсовывает тебе на обои такой вчера еще драгоценный для тебя образ ее случайной, психоделически улыбающейся, отменно наштукатуренной морденьки.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.